Заметки Жаржевского /
Трудно жить с приветомМеня душит смех: он разобрался с Овруцким ...В своей статье...
Трудно жить с приветом
Меня душит смех: он разобрался с Овруцким
"...В своей статье "Тюркский мир и евреи" ("Восточный экспресс" №4) я уже указывал, что в газете "Казанское время" группа журналистов (2-3 человека) во главе с Овруцким осуществляет идеологическое и информационное обеспечение российского правового наката на Конституцию и законодательство РТ. С Овруцким мы уже разобрались" - это зачин отповеди, которую пытался дать мне Рафаэль Мухамметдинов в прошлом номере "Звезды Поволжья".
Но во-первых автор неточно цитирует самого себя: в его статье речь шла о "небольшой группке еврейских журналистов (не более 3-4 человек)". Как видим, группка хотя и превратилась в группу, но численно уменьшилась, и интересно, кто этот счастливец, сумевший то ли быстро исправиться, то ли представить Рафаэлю Фардеевичу сертификат расовой полноценности?
Во-вторых, автор льстит мне, считая мои скромные способности пригодными для серьезного дела "осуществления идеологического и информационного обеспечения российского правового наката". В-третьих, Р. Мухамметдинов меня же и обижает: мною уже много лет никто не командует, даже Овруцкий. Впрочем, Льву Мировичу, блестящему - не мне чета - публицисту, вполне хватает так недостающего Р. Мухамметдинову здравого смысла, чтобы не делать никаких попыток командовать мной. Что же до утверждения Рафаэля Фардеевича о том , что он разобрался с Овруцким, то остается дивиться оптимизму ученого - и десятка интеллектуальных атлетов мухамметдиновского калибра не хватит, чтобы разобраться с Овруцким. Ваня Агафонов, мой товарищ курсантских еще времен, говорил в таких случаях: "Меня душит смех".
Пусть я гиена, но кто же тогда падаль?
"Но вот на подмогу к нему из траншей идеологической войны против меня мужественно поднимается другой федеральный батыр, поднимается он очень тяжело и медленно - года уже все-таки не те. Но командарм Овруцкий видимо решил: "В бой пойдут одни старики" - продолжает Р. Мухамметдинов, забывая по рассеянности, что декабрь 44-го от мая 47-го отделяют два с половиной года, и слова об идущих в бой стариках, равно как и не тех годах вполне применимы к самому Рафаэлю Фардеевичу.
"Наш чудо-богатырь - это некий краевед-пенсионер Жоржевский Лев Моисеевич. Своим дотошным буквоедством и словесным крючкотворством он разоблачает и громит "невежд" и предстает перед читателем эдакой гиеной-санитаркой в лесных чащобах политики и филологии" - рекомендует меня читателям "ЗП" Мухамметдинов. Мастера полемического слова чуток заносит, но что с пассинария взять - гиена так гиена. Но с чем же тогда сравнить невежд (причем безо всяких кавычек - они действительно невежды), в чьих писаниях этой самой гиене приходится копаться.
Знаменитый не может быть неким
Рафаэль Фардеевич приводит мои псевдонимы - Ида Шнеерсон в "Казанском телеграфе" и Дикобр Бобровский в "Казанском времени" - и спрашивает: "Не совсем понятно только, зачем ему нужны псевдонимы? По-моему, его собственные фамилия, имя и отчество звучат намного красивей и калоритней. Хотя если выбирать из двух псевдонимов, то псевдоним Ида Шнеерсон более точно определяет его сугубо женскую манеру изложения, напоминающую мне вязание на спицах, вышивание гладью или выщипывание волос из бровей. Это мои общие впечатления о знаменитом казанском эрудите и чистильщике авгиевых конюшен." Отложу пяльцы и пинцет - вышивка и брови подождут - и займусь разбором этой тирады.
Вообще-то от старшего научного сотрудника можно ждать большей понятливости: псевдонимы я беру не ради благозвучия и уж не для сокрытия национальности - Ида Шнеерсон явно не Иванов или Мотыгуллин. Что же до женской манеры изложения, то где Вы были лет шесть назад, дорогой Рафаэль Фардеевич: тогдашние критики упрекали меня как раз в обратном - неумении писать по-женски, вжиться, так сказать, в образ. Теперь о "глади" и "бровях". Хочу заверить читателей и лично Вас, Рафаэль Фардеевич, что мне не составит особого труда написать пару колонок, от чтения которых Вам захочется выщипывать волосы отнюдь не только из бровей. Мешают редактор и воспитание - приходится писать гладью.
Рафаэль Мухамметдинов, делая комплимент моей фамилии, называет ее "калоритной". Если ученый считает, что это правильное написание прилагательного "колоритный", то я на правах гиены могу упрекнуть его в безграмотности. Если же буква "а" поставлена вместо "о" намеренно, так сказать," со значением", то это больше характеризует сотрудника Института истории, чем мою фамилию.
Ну и последнее. Если в пятом абзаце я у Мухамметдинова "некий краевед-пенсионер", то почему в седьмом - "знаменитый эрудит"? Некий не может быть знаменитым - это нелогично.
Паспорт все-таки русский. И орлы в нем есть
Впрочем, логика - это совсем не то, чего можно ждать от Мухамметдинова. Защищаясь от обвинения в лицемерии (подстрекая других к невыполнению решений суда "иностранного государства", он имеет загранпаспорт этого государства), Мухамметдинов пишет: "пользуюсь я не русским паспортом с орлами, а старым советским паспортом без всякой русской и имперской символики. Позвонили бы мне, спросили какой у меня паспорт, тогда отпала бы нужда сотрясать воздух" - дает он совет. Остается на правах гиены-санитарки проявить столь не любимую Мухамметдиновым дотошность. Пусть он откроет свой "советский" паспорт и прочтет графу "гражданство/nationality". В ней четко указано: Российская Федерация. Стало быть, паспорт все-таки русский или, если угодно, российский. А теперь пусть пытливый взор ученого обратится к черной мастичной печати: на ней во всей красе изображен герб России - символика что ни на есть "русская и имперская".
Трудно жить с приветом
Старший научный сотрудник рассуждает далее о том, что до образования Израиля "евреи не имели своего паспорта и вынуждены были ездить с паспортом стран, в которых они жили в рассеянии". Не очень понятно, причем тут евреи в рассеянии - имея, например, польский или французский паспорт, они были лояльными гражданами этих стран, не призывавшими к невыполнению решений польских или французский судов на том основании, что это "суды чужого государства". Не очень понятно и то, почему Мухамметдинова так интересует, имею ли я израильский паспорт. Правильный, но невежливый ответ: "Не Ваше дело".
Как воспитанный человек отвечу по-другому: нет у меня израильского паспорта, успокойтесь. Даже российского загранпаспорта нет - можете проверить в КГБ. Вы ведь, кажется, там бываете? Дальше у Мухамметдинова следуют несколько абзацев потока сознания с полуграмотным уклоном в культпросвет: тут и русские короны, и татарские шапки, и уверения в том, что двуглавый орел - птица татарская.
Хотите иметь орла, Рафаэль Фардеевич? Пожалуйста, хоть сто порций. Дело не в том, чей там орел, дело в том, что Мухамметдинов, не выходящий из гражданства страны, которую считает чужой - лицемер. И при это совершенно не имеет значения, византийский орел или ордынский и являются ли гербовые короны "татарскими шапками". Свою пространную ответную реплику Мухамметдинов завершает своеобразным прощанием: "С татарским приветом!". То, что с приветом - это точно. Только не трудно ли жить с приветом?
https://remont-kosmeticheskiy.ru штукатурка стен и поклейка обоев стоимость.