19 января 2004 года впервые за 86 лет у храма-памятника Спаса Нерукотворенного на Казанке была отслужена литургия и совершено великое водоосвящение в честь праздника Крещения Господня.
В этом месте и в это время река Казанка шире Иордана примерно раза в три. И холоднее градусов на 20. Если бы Иоанн Креститель начал свою деятельность здесь и сейчас, то чуда Богоявления наверное никто бы и не заметил - желающих окунуться в ледяную воду среди миллиона казанцев нашлось бы немного. Казанцы вообще не привыкли думать на перспективу. "Еще неизвестно, как там будет с жизнью вечной. А сегодняшняя, земная жизнь - вот она, за окном. И в этой жизни наступил понедельник". Примерно так, видимо, размышляли студенты и служащие, чиновники и коммерсанты, школьники, врачи, учителя, рабочие, бандиты и милиционеры, - все, кто вышел из дому в это серое январское утро.
Когда я попросил водителя автобуса остановить на Кировской дамбе, он посмотрел на меня с любопытством: "У ментовской стоянки что ли?". Ну, в общем, пока - да… Сколько времени пройдет, прежде чем здесь появится остановка "Спасская" или "Мемориал"? Сейчас к храму-памятнику приходится добираться пешком от "Речного техникума", по льду и снегу. Правда, есть уже и песчаная насыпь - ее тянут от дамбы к островку с позапрошлого года. Особой пользы храму-памятнику это не принесло, наоборот - добавило проблем: теперь любой может сюда добраться.
Раньше мне казалось, что разговоры о преднамеренном разрушении Памятника павшим при взятии Казани - выдумки. Теперь понимаю, что нет. Кроме обычных, ставших уже традиционными признаков людского присутствия (типа неандертальских костров или надписей "здесь были…"), у здания появились многочисленные следы преднамеренного разрушения. Кто-то приходит и целенаправленно разрушает несущие колонны, причем делает это специальным инструментом. Трудно представить, что обычным ломом можно выбить кладку на высоте 2,5 метра от земли, отковырять листы жести на крыше. И гадят эти "посетители" зачем-то именно в алтарной части.
Настоятель прихода, который создан при пока невозвращенном храме, - отец Федор - сокрушается: "Замучились уже замки покупать. Как не придем - опять все взломали, опять залезли, опять напакостили…". Но эта ситуация волнует, похоже, только отца Федора и еще человек тридцать энтузиастов. Ни руководство Казанской епархии, ни руководство города особой тревоги по поводу планомерного разрушения реликвии не выражает.
…Отец Федор служит в холодном храме. Прихожане крестятся в шапках - говорят, "Владыка так благословил, чтобы не простудиться". Сквозь голые оконнные рамы сверху залетают снежинки и оседают на неровном, обледенелом полу. Свечи, поставленные "с праздником", воткнуты в снег, набранный в картоннный ящик. Под порывами ветра пламя их то съеживается, то ярко вспыхивает. От холода воск почти не капает и не плавится. Свечи догорают без остатка. "Свете тихий святыя славы…", - отчего-то именно это приходит на ум.
Запах ладана пробуждает в душе чувство робкого восторга. Странно… Ведь там, внизу под нами, в мерзлой темноте и бездонном ужасе смерти лежат останки десятков тысяч людей - всех, кто почти пять веков назад "положил душу за други своя". Огромная могила. Где-то в подсознании бьется маленькая, детская мысль: "Это, наверное, потому, что им сейчас стало легче…". Но никто не знает, как ТАМ.
На водосвятии руки уже ничего не чувствуют, голова стынет от ветра, а ледяная вода в крестообразно вырубленной иордани кажется окном в вечность. Батюшка чертит серебряным распятием на поверхности, с креста стекают светлые струи… "Если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?". "…Еще молимся"… Весь Кремль отсюда - как на ладони. Интересно, а там знают, что здесь кто-то за них сегодня молился? "…о благоверных правителях и о граде сем…". В белом небе нет ответа.
19 января 2004 г.
© "Курьер ЭС", №23