|
"Мы капитулируем!"
10 лет назад, в начале 1996 года, мир был почти в полном порядке. Башни Международного Торгового Центра определяли силуэт Манхэттэна, у американского президента была интрижка с практиканткой, в Германии эра Коля клонилась к закату, интеллектуалы убивали время в дебатах по поводу того, был ли прав Фрэнсис Фукуяма (Francis Fukuyama) с его утверждением о "Конце истории", действительно ли победа досталась капитализму или социализм проиграл всего лишь
|
|
пробный забег. И тончайшее различие между исламом и исламизмом ещё не было в ходу.
Надо было очень внимательно присмотреться, чтобы заметить признаки надвигающегося кризиса. Театральная группа Rote Gruetze (Фруктовый Пудинг) играла в Берлине просветительскую пьесу "Что такое любовь здесь?". Чтобы обратить внимание на это представление, по школам были розданы плакаты, на которых можно было увидеть юношу и девушку, нагих и совершенно невинных. Школы были не против развесить эти плакаты, но лишь до тех пор, пока дама из одного из школьных советов района Тиргартен не затребовала разрешения Берлинского земельного школьного управления. В чём было отказано. Учреждение решило, что плакат пожет поранить "чувства нехристианских учеников". Школьное управление действовало превентивно, в преувеличенной заботе о культурном меньшинстве, которое не догнало ещё в своём развитии свободное общество. Однако тогда никто не жаловался: ни мусульманские ученики на оскорбление чувств, ни их родители на неприличные намёки.
Десять лет спустя всё стало иначе. Неизменной осталась лишь решимость не ранить чувства мусульман. Только речь теперь идёт не о берлинских школьниках-"мигрантах", а о 1,3 миллиардах мусульман во всём мире, которые хронически склонны к чувству оскорблённости и к непредсказуемым реакциям. Но ведь речь-то идёт о свободе мнений - фундаменте Просвещения и демократии, и о вопросе, являются ли уважение, учёт особенностей и толерантность правильными средствами в обхождении с культурами, которые, со своей стороны, относятся неуважительно и нетолерантно ко всему, что они сами считают упадочным, провокационным и неполноценным. От женщин в коротких юбках до карикатур, которыми они себя чувствуют спровоцированными, даже не увидев их. Скандал из-за 12 карикатур на Мухаммеда, которые были опубликованы в сентябре прошлого года в датской газете "Jyllands-Posten" и которые привели к всемирным волнениям мусульман, был лишь прелюдией, репетицией схваток, с которями придётся иметь дело Европе, если она не пересмотрит свою политику уступок.
Как и в 30-е годы, когда по Мюнхенскому договору для сохранения мира была принесена в жертву Чехословакия, что не предоствратило войну, европейцы думают и сегодня примерным поведением, уступками и суетливым самоотречением умилостивить противника, который любит смерть больше жизни и потому кажется непобедимым. Лучшее, что могут извлечь для себя европейцы в этом асимметричном конфликте, это временная пощада, передышка, которая может длиться 10, 20 или 50 лет. Каждый приговорённый к смерти облегчённо вздыхает, если дата его казни отодвигается. Беспорядки из-за карикатур были потому так симтоматичны, что повод был настолько незначителен. Ведь рисунки были потрясающе безобидными. Заметим, прошло две недели, пока "спонтанный" протест заявил о себе. 14 октября, после пятничной молитвы, состоялась демонстрация 3000 мусульман на Ратушной площади Копенгагена. 11 послов исламских стран в совместном письме потребовали от датского премьер-министра предпринять "необходимые шаги" по предотвращению поношений ислама. Расмуссен ответил, что в круг его обязанностей не входит загонять журналистов в рамки, и отказался принять возмущённых послов.
В ответ на что министр иностранных дел Египта организовал подключение к конфликту Арабской Лиги и Организации исламской конференции (Organization of the Islamic Conference, OIC). Свою цель OIC огласила ещё в 1990 году в "Декларации прав человека в исламе": "Каждый имеет право свободно выражать своё мнение таким образом, чтобы это не противоречило шариату". Западные страны должны быть принуждены их форму свободы мнений приспособить к шариату. Затем делегация датских мусульман выехала в турне по мусульманскому миру, имея в багаже досье, включающее 12 карикатур из "Jyllands-Posten", а также ещё 3 рисунка, которые были немного острее: пророк как чёрт-педофил, со свиными ушами и во время секса с собакой. Происхождение этого дополнительного материала и того, как он попал в досье, не прояснено до сих пор. Кто-то немного помог, чтобы оптимировать реакцию.
Газеты в арабских странах начали вдруг писать, что датские СМИ изобразили Мухаммеда как свинью, речь шла уже о 120 рисунках и о том, что за всем этим стоит датское правительство. 30 января 2006 г. министры иностранных дел ЕС встретились в Брюсселе, чтобы обсудить кризис. Некоторые придерживались мнения, что Дания упустила момент самостоятельно разрешить конфликт; люксембургский министр представил не только мнение своей страны, когда заявил, что это "скорее датская, чем европейская проблема"; австрийская министерша пошла ещё дальше: "Высказывания и действия, которые возмутительным образом унижают религию, должны быть осуждены явно". США тоже оставили своего союзника в одиночестве. В течение одного единственного дня три спикера Государственного Департамента использовали такие прилагательные как "неприемлемый", "ранящий" и "возмутительный".
Мусульмане поняли сигнал. 3 февраля 2006 г. был провозглашён как "День гнева". Везде, где живут мусульмане, карикатуры были темой пятничных молитв. Миллионы мусульман, которые понятия не имеют, где находится Дания, демонстрировали против унижения пророка, подстрекаемые имамами, действующими по своему плану. В Дамаске были подожжены посольства Дании и Норвегии, в Бейруте горело посольство Дании, в Тегеране зажигательные бомбы летели в датское представительство, в Нигерии были сожжены датские и норвежские флаги, как и в Алжире. Если раньше нападение на посольство стало бы причиной войны, то теперь затронутые государства пеклись о "деэскалации". Жертвы упражнялись в смирении и просили насильников о снисхождении. Только дальше не провоцировать, помешанные могут взбеситься ещё сильнее! Объективно спор о карикатурах был бурей в стакане воды, субъективно же - демонстрацией власти, а в контексте "борьбы культур" - пробой пера для серьёзного конфликта.
Мусульмане показали, как быстро и эффективно они могут мобилизовать массы. А свободный Запад показал, что ему нечего противопоставить мусульманскому нашествию - кроме страха, трусости и заботы о торговом балансе. Исламисты теперь знают, что они имеют дело с бумажным тигром, рычание которого воспроизводится с ленты. Как бы ни различались в деталях реакции Запада на протесты мусульман, их источником были чувства беспомощности и бессилия. Критические личности, вчера ещё согласные с Марксом, что религия - опиум для народа, вдруг решили, что надо всё-таки учитывать религиозные восприятия. В особенности, если они сопровождаются актами насилия. Представители открытого общества реагировали как отсровитяне, которым угрожает ураган. Так как они ничего не могут противопоставить власти стихии, они делают запасы, заколачивают двери и окна в надежде, что шторм не продлится слишком долго.
Напрасно: то, что при природной катастрофе является единственно правильным поведением, ведёт в столкновении с фундаменталистами лишь к тому, что они, не встречая никакого сопротивления, действуют всё наглее. Так что исламские фундаменталисты совершенно справедливо считают Запад слабым, упадочным и неготовым, даже условно, к обороне. Кто на взятия заложников и обезглавливания, на резню инаковерующих, на взрывы коллективной истерии реагирует требованием "диалога культур", тот не заслужил ничего лучшего. "Запад не должен допускать провокаций, которые вызывают чувства унижености и оскорблённости", призывал психоаналитик Хорст-Эберхард-Рихтер (Horst-Eberhard Richter), "мы должны больше учитывать культурную идентичность исламских стран ... Для мусульман важно быть признанными и оценёнными как равные". В чём нуждаются мусульманские народы, так это "в партнёрстве равных". Как это могло бы выглядеть на практике, Рихтер не сообщил.
Надо ли, чтобы стать равным партнёром, оборудовать в автобусах специальные отсеки для женщин, как того требует традиция в Саудовской Аравии? Должен ли возраст вступления в брак для девочек снижен до 12 лет, как в Иране? Или надо ввести забивание камнями до смерти за супружескую измену, как того требует шариат? Что ещё мог бы предпринять Запад, чтобы проявить своё почтение к культурной идентичности мусульманских стран? Было бы для этого достаточно поручить Хорсту-Эберхарду Рихтеру в каждом конкретном случае решать, провокация ли это? Например, тогда, когда в Херне (город в земле Nordrhein-Westfalen, прим. перев.) устраивается Wet-T-Shirt-Contest, из-за которого мусульмане в Хайдерабаде могут почуствовать себя униженными и оскорблёнными?.
Дискуссия о том, какие провокации МЫ не должны себе позволять, чтобы ОНИ не чуствовали себя обиженными, неизбежно ведёт в область абсурда. Имеют ли право религиозные евреи требовать от неевреев отказаться от свинного мяса? И грозить санкциями, если их требование не будет выполнено? Имеет ли право индуист в Индии убивать всех на своём пути только потому, что голландцы не признают святость и неприкосновенность коровы? Тот, кто соглашается с правом мусульман возмущаться из-за того, что датчане не придерживаются запрета, по поводу существования которого, кстати, до сих пор нет ясности, должен отвечать на подобные вопросы категорическим "да". И, в конце концов, позволять неграмотным громить книжные магазины. Ведь в мире, где каждому позволено чувствовать себя униженным и оскорблённым, каждому должно быть позволено самому решать, какую провокацию он не хочет оставить неотомщённой.
Как далеко может зайти отрицание реальности, ясно показало "Слово к воскресенью" от 11.2.2006, произнесённое Буркхардом Мюллером (Burkhard Muller). "Ислам - это великолепная религия", сказал священослужитель, несколько минут спустя после телевизионных вечерних новостей, в которых можно было видеть горящие флаги, разгромленные посольства и воинов Аллаха, вопящих "Смерть неверным". Откуда всё-таки берётся эта решимость отрицать факты или так их истолковывать, чтобы они подменяли собой действительность? От страха. Страх может быть плохим советчиком, но нет лучшего средства для воспитания масс.
"Накажи одного, воспитай сто", сказал ещё Мао, и с помощью этого правила установил свою власть. Не уважение к другим культурам определяет поведение людей, а знание о безжалостности фанатиков, с которыми приходится иметь дело. Чем более дико и бесчеловечно они себя ведут, тем быстрее они добиваются внимания и уважения. Идёт ли при этом речь о бандитской шайке из соседнего района или о чужой культуре - не имеет значения, в любом случае, лучше не стоять у них на пути. "Сегодня террором занимаются не самодеятельно, а от имени идеологии, которую можно назвать наци-исламизмом", заключает румыно-американский писатель Норман Манея (Norman Manea). Единственное отличие от нацистов состоит в том, "что эта идеология базируется на религии, в то время как наци были не религиозными, а занимались мифотворчеством".
Манея говорит о "Третьей мировой войне", которая уже началась. "Европейцы оттягивают - как и в 30-е годы - признание того, какая ужасная трагедия их ждёт, да и, по сути, уже происходит". Это звучит, как безграничное преувеличение, Страшный суд, Apocalypse now! Но ведь точно так же и в 1938 году мало кто мог себе представить, куда может завести политика уступок по отношению к нацистам. История не повторяется, но видны параллели, которые не обещают ничего хорошего. Готовность к заблуждениям и самообману распространена сегодня так же, как и тогда.
В конце июня 2006 года все немецкие газеты сообщили о сенсации - Хамас готова признать Израиль. Источником сообщения было не официальное заявление правящего премьер-министра, члена Хамас, или решение палестинского парламента, а "Документ", разработанный сидящими в израильском заключении палестинцами, предназначенный для восстановления "национального единства" враждующих между собой группировок Хамас и Фатах. "Хамас косвенно признаёт Израиль", сообщила в заголовке "Ди Вельт". "Хамас хочет открыто признать Израиль", можно было прочесть в "Зюддойче Цайтунг". "Хамас смиряется - непрямое признание Израиля", писала "Франкфуртер Рундшау". "Хамас: Израиль существует ... как нибудь", размышляла "Тагесцайтунг". "Признание Израиля посреди кризиса", радовалась "Франкфуртер Рундшау", иерусалимский корреспондент которой говорил о "призыве к государству в границах 1967 года, что можно понять как косвенное признание Израиля". Ещё дальше пошла "Берлинер Цайтунг": "Хамас признаёт Израиль", в прилагающемся комментарии речь шла о "разумности в необходимости", о том, что Хамас примиряется с существованием Израиля и согласен с созданием "двух государств".
Как минимум, последнее утверждение было не совсем высосано из пальца. Хамас была согласна с образованием двух палестинских государств: одного - на занятых с 1967 года территориях, и другого - на территории Израиля в границах 1967 года. "Признание" сионистского образования, как бы "косвенно" оно ни должно было произойти, не было в "Документе заключённых" упомянуто ни единым словом. Оно существовало лишь в фантазии комментаторов. К счастью, представители Хамас вскоре внесли ясность: Хамас не собирается признавать Израиль, ни прямо, ни косвенно, и полна решимости продолжать вооружённую борьбу за освобождение Палестины.
Европейцы выдают желаемое за действительное из-за нежелания ввязываться в конфликты и сильного инстинкта самосохранения. Они воспринимают действительность, но лишь выборочно. Берлинское бюро "Немецкой секции международных врачей за предотвращение атомной войны" опубликовало документ, в котором описаны возможные последствия американского атомного удара по Ирану: свыше 2 млн. погибших в первые 48 час., 1 млн. получат тяжёлые ранения. 10 млн. будут облучены. Вот только один вопрос не был рассмотрен в документе: какие разрушительные последствия имел бы иранский атомный удар, будь страна в состоянии произвести и применить атомную бомбу? Этот вопрос никто не хочет себе задавать, и на то есть весьма весомая причина: никто не знает, как можно было бы предотвратить иранский ядерный удар, да и как вообще можно повлиять на политику иранцев.
В то время как в случае американского правительства имеется пусть и небольшая, но всё-таки реальная возможность через общественное давление сдвинуть его в ту или иную сторону. Это знают и друзья мира, чьи демонстрации направлены против американских планов нападения на Иран, но не против атомной политики мулл. Они не слепы на один глаз, в чём их часто упрекают. Напротив, им открыта вся картина происходящего. И они радуются, как дети, нашедшие сюрприз в шоколадном яйце. "Мирный сигнал из Тегерана", ликовала "Берлинер Цайтунг" в начале июня, когда Иран не сразу отклонил одно из многочисленных компромиссных предложений ЕС, а объявил, что "оно будет серьёзно рассмотрено".
В безвыходной ситуации, когда ничего нельзя поделать, и самообман приносит облегчение. Другой возможностью является "перемены через подхалимаж". Оскар Лафонтен (Oskar Lafontaine), как-никак бывший Председатель СДПГ (SPD) и кандидат в канцлеры, вдруг обнаружил "общие черты между левой политикой и исламской религией". В интервью "Neues Deutschland" он сказал: "Ислам ставит на общественность, поэтому он находится в противоречии с преувеличенным индивидуализмом, концепция которого на Западе вскоре должна провалиться. Вторая точка соприкосновения состоит в том, что верующий мусульманин обязан делиться. Левые тоже считают, что сильный должен помогать слабому. В третьих: запрет процентов всё ещё существует в исламе, как это было и в раннем христианстве.
Во времена, когда целые народные хозяйства поражают кризисы, потому что представления о доходах на вложенные деньги стали совершенно абсурдными, существует основа для диалога, который ведут левые с исламским миром". Лафонтен призвал Запад к самокритике ("Мы должны постоянно себя спрашивать, как мы выглядим в глазах мусульман") и выразил понимание "возмущением" мусульман: "Люди в исламских странах испытали множество унижений - одним из последних была война в Ираке. Речь идёт о сырьевом империализме". В своём обзоре общностей Лафонтен отставил без внимания весьма важный момент: как долго смог бы он продержаться без своего любимого Sancerre (сорт французского белого вина - прим. перев), если бы на самом деле произошло объединение левой политики и исламской религии.
Диалог с исламским миром, который он так хочет вести, вёлся бы в сопровождении фруктового сока и минеральной воды. "If you can't beat them - join them!" (английская пословица: Если не можешь их победить - присоединись к ним!) Стоит заметить, что все события последних недель дают лишь слабое предствление о чём-то большем, ещё не получившим наименования. Когда же всё закончится, уцелевшие спросят себя: почему мы не хотели видеть знаки на стене, пока ещё не было поздно? Если протест против нескольких безобидных карикатур привёл свободный мир к капитуляции перед насилием, как станет реагировать этот свободный мир, если речь пойдёт о чём-то действительно существенном?
Уже сегодня почти никто не хочет слышать о том, что Израиль борется не против нескольких добровольцев, а защищает своё право на существование от нападения со стороны Ирана; что иранский президент Махмуд Ахмадинеджад сделал первый шаг на пути осуществления своего требования "Мир без сионизма", на что даже те европейцы, которые хорошо относятся к Израилю, смогли лишь промямлить "неприемлемо". Как стали бы они реагировать, будь Иран в состоянии подкрепить свои требования атомным оружием?
Более 30 лет назад, в 1972 году, датский адвокат и политик-любитель Могенс Глиструп (Mogens Glistrup) высказал идею, которая мгновенно сделала его знаменитым. Чтобы экономить налоги, надо распустить датскую армию и поставить в министерстве обороны автоответчик с текстом: "Мы капитулируем!". Это мероприятие позволило бы не только сэкономить деньги, но и, в случае конфликта, спасти человеческие жизни. С этой "программой" его Прогрессивная Партия на выборах 1973 года стала второй по величине фракцией в датском парламенте. Гидструп опередил своё время на многие годы. Сейчас наступил подходящий момент для включения автооответчика.
DerSpeigel,
отрывки из книги Henryk M. Broder, "Hurra, wir kapitulieren!".
Перевод Влад КОЭН
Папа и император
Речь Бенедикта XVI в Регенсбургском университете, в которой папа процитировал жившего в XIV веке византийского императора Мануила II Палеолога, произвела эффект далеко за пределами католических богословских кругов. Цитата из богословского спора, который император вел с неким персом, гласит: "Хорошо, покажи мне, что нового принес Мохаммед, и ты найдешь там только нечто злое и бесчеловечное, такое, как его приказ распространять мечом веру, которую он проповедовал". При том что понтифик назвал слова императора "грубыми" и "бесцеремонными", осторожность не возымела на магометан умиротворяющего действия.
Многочисленные последователи пророка ответили на папскую речь кто официальными протестами (власти Ирана и Пакистана), кто угрозой "стереть Ватикан с лица земли" и "уничтожить крест в сердце Европы" (иракская "Армия моджахедов"), кто погромами церквей в Святой земле (палестинские патриоты, чьи действия были одобрены руководством ХАМАС). Общей в этих разнообразных реакциях на выступление папы была неспособность как-то ответить по существу на последующую цитату из императора, к которой папа подводил - "Кто желает привести кого-то к вере, нуждается в способности хорошо говорить и правильно мыслить, а не в умении творить насилие и угрожать".
Не будем говорить о бомбистах, но и официальные документы МИД Пакистана ("Зачем было приводить обидную цитату из какого-то императора, который жил сотни лет назад? Какое она имеет значение сейчас, когда мы пытаемся преодолеть разделяющие нас противоречия?") и МИД Ирана, вдруг ставшего заклинать папу толерантностью (вероятно, имелось в виду, что понтифику следовало бы взять пример с известного своей толерантностью М. Ахмадинеджада), не вполне свидетельствуют об умении хорошо и убедительно говорить.
Но неприятнее всего другое. На вопрос императора, жившего сотни лет назад, - "Хорошо, покажи мне, что нового принес Мохаммед etc." - мы и по сей день не имеем убедительного ответа. Как отвечают на этот вопрос магометане, мы в течение последних дней наблюдали, и создалось впечатление, что они всеми силами старались доказать правоту Мануила II. Если спросить о том же людей, исповедующих другие веры, а равно атеистов и агностиков, они, если открытым текстом и не согласятся с императором (политкорректность не позволяет), тем не менее чрезвычайно затруднятся назвать что-нибудь новое из принесенного, кроме того, на что император уже указал и что все мы регулярно имеем возможность наблюдать.
В контексте папской лекции, главной темой которой было все-таки не потрясание Магомета, но гармония веры и разума, всеобщая неспособность ответить на вопрос представляется особо неудачной характеристикой иноверных оппонентов Бенедикта XVI. Ведь даже и без обращения к авторитету Мануила II известно, что способность апеллировать к разуму и склонность распространять свои убеждения мечом (вар.: пластитом) находятся между собой в обратной пропорции. Тому, чья весть подлинно блага и разумна, не нужно так много пластита - и наоборот.
Конечно, можно много говорить - намек на неосторожность папы уже высказал в Сочи В.В. Путин - о том, что крайняя чувствительность магометан должна диктовать величайшую осторожность всем высказывающимся на эту тему. Хотя и тут не без странности: если мы соглашаемся (разве нет?) с тем, что христианам нет никакого дела до того, что происходит в исламских странах, зато магометанам есть дело до всего, что происходит в странах христианских - вплоть до речей римского первосвященника, то мы молчаливо признаем, кто в нашем доме хозяин.
Если папа не волен говорить вещи, неприятные магометанам, то кто волен? Вопросов о том, что происходит в мире - а происходит много весьма серьезного, - римская курия по возможности избегала уже сорок лет, со времен II Ватиканского собора. В предыдущий понтификат люди под зеленым знаменем творили много всего - вплоть до 11 сентября, но Ватикан успешно уклонялся от проблемы, имеющей также и к нему некоторое отношение.
Бенедикт XVI не уклонился и коснулся ее со всей баварской грубостью, конечно, обставленной reservatio mentalis (мысленная оговорка - "Известия") - положение обязывает.
Выяснилось, что баварская грубость - она же дух суровый византийства - встречает немалое понимание, ибо должен все-таки кто-то задавать вопросы, простые, как мычание.
© Известия
Максим СОКОЛОВ
|