Кто станет вторым президентом Татарстана?
Первый участник будущих выборов уже известен
- Господин Алтынбаев, в последний раз мы с вами встречались в январе 2001 года. Тогда вы заверили меня, что будете баллотироваться на пост президента Татарстана. А потом внезапно передумали и выставляться не стали. Почему?
- Прежде всего, когда об этом шел разговор, существовал закон о запрете третьего срока. Поправка, чтобы его разрешить, как раз в эти дни обсуждалась в Думе. Вы помните: первые два голосования окончились ничем, эта поправка не прошла. И только с третьей попытки ее продавили.
- Да, тогда многим депутатам за "правильное" голосование перепали щедрые "гостинцы".
- Я даже знаю, кто этим занимался, но сейчас еще не время об этом говорить.
- Но дело ведь не только в этой поправке? По моей информации, и я об этом тогда писал, вы несколько раз встречались с Шаймиевым, и он сделал вам предложение, от которого, как говорится, невозможно было отказаться. Так?
- Да, мы встречались. А насчет отказаться от предложения - это еще вопрос. Восторга от этого предложения у меня не было.
- В политике нет врагов и друзей, а есть интересы.
- В политике нет обид. Я думаю, и мое сегодняшнее выступление (интервью началось тотчас после заседания Госсовета, давшего согласие на отзыв г-на Алтынбаева из Совета Федерации - Л. О.) он не примет за личную обиду. Не забывает только тот, кто слаб. В общем, хотя "отмашку" на третий срок уже дали, видно было, что он волновался.
- Насчет исхода выборов?
- И насчет хода, и насчет исхода. Ну, естественно, он говорил, что я имею право принять участие в выборах, но ему бы этого не хотелось, потому что это будет выглядеть так, будто два татарина схватились на потеху всей России. Он сказал, что нас и так не очень любят, а мы еще будем драться между собой.
- Понимаю: вокруг Республики Татарстан сжималось кольцо фронтов…
- Я так не оценивал и сказал: "Напрасно, Минтимер Шарипович, вы так думаете. Наоборот, к вам хорошо относятся".
- Да ведь третий срок персонально под него продавили! Не было бы этой поправки, быть бы сейчас Шаймиеву почетным пенсионером.
- Да, действительно, это сделали, прежде всего, ради него. Но, раз уж это было сделано, я должен был с этим считаться. Ну вот, мы встретились, пошла беседа. Он говорит: я перед тобой в какой-то мере виноват, что передержал тебя в Челнах. Я ему на это ответил: Разве дело в том, что я не хотел оставаться в Челнах? Если бы он проявил мудрость и хотя бы на пять минут пригласил меня, чтобы сказать: "Рафгат, знаешь, там тяжелая ситуация, КамАЗ не работает, я тебе верю, поработай еще пару лет", он бы меня этими словами воодушевил, дал бы еще два крыла. И КАМАЗ мы бы подняли, не сомневаюсь.
- Получается так, что вы намеревались идти в президенты, но не хотели состязаться с Шаймиевым, чтоб не вносить раскола?
- Вы знаете, за все эти годы, что мы с ним не виделись, несмотря на все, что произошло, я не озлобился. Не могу сказать, почему, но это так. Быть может, потому что я не слабак.
- Хорошо, пока не доказано обратное, станем держаться это гипотезы.
- Я ему сказал: "Я хочу, чтобы люди, приезжающие из Татарстана, ступали на землю Москвы с гордостью, что они живут в сильной и демократической республике. Вот моя цель. Если вы идете на третий срок, вам все карты в руки. С другой стороны, мне поверили и за мной пошли люди. Надо им дать объяснение того, что случилось между нами, и почему я не выдвигаюсь". Он ответил: "Хорошо, дай мне подумать"
- И тогда возникло предложение отправить вас в Совет Федерации?
- Да, во время второй нашей встречи. Это было компромиссом.
- Тем самым вы возвращались в политику?
- Да. Он меня спросил: "Чего ты хочешь?" Я сказал: "Конечно, мне желательно работать в своей республике. Все-таки это мой народ! Я 50 лет посвятил этому народу. Какая бы Россия большая ни была, моя родина - Татарстан. Кроме того, есть еще такое соображение. Одно дело Алтынбаев бросил камень в Москве, пока дойдет до Камчатки или Калининграда, не то что кругов на воде - почти ничего не останется. Совсем другое дело - в Татарстане. У нас любой камушек гонит круги к берегу. То есть люди тебя слышат и воспринимают.
- Хорошая метафора. А Шаймиев не хотел вас в республику пускать? Опасался, что от вас пойдут не те круги, что нужно?
- Тут, может, не только в этом была загвоздка. Я сказал: "Вот, смотрите: есть три угла, и все они заняты. В одном - президент, в другом - Минниханов, в третьем - Фарид Хайруллович. Где мое место?"
- Ну, скажем, вице-премьер…
- Нет, это исключено. Это было исключено еще в 98-м году, что уж говорить про 2001-й? Да и сам Шаймиев отлично понимал, что я эту должность давно перерос. Так возникла идея пойти мне в Совет Федерации.
- По моей информации, в качестве альтернативы рассматривалось и пост директора в крупном банке?
- Нет, этот сюжет никогда даже не возникал. Ваша информация неточна. Должен сказать, что наши переговоры шли непросто. Был момент, когда я собирался встать и уйти. Он это почувствовал и сделал встречный шаг.
- Помнится, покидая в 2001 году Совет Федерации, Шаймиев сделал очень резкое заявление. Он сказал, что раз губернаторы уходят, то СФ теряет свое значение.
- Да, это во-первых. А во-вторых, он сказал: "Мы ничего не смогли сделать, будучи там". Действительно, они ничего не смогли там сделать, он в этом был прав. Более того, они блокировали все инициативы по введению в стране подлинной реформы. Ни одна поправка в закон о местном самоуправлении не прошла, пока в СФ сидели главы субъектов. Они боялись поступиться своей властью.
- И продолжают бояться? В татарстанском законе самый главный человек в местном самоуправлении - хаким. Самое большее, что он может сделать, обратиться с жалобой к жилищникам. И это у нас собирались продолжать до бесконечности - под видом "эксперимента".
- Я думаю, такого выступления в СФ, какое он себе позволил, не стоило бы делать. Получилось так, что он, уходя, хлопнул дверью. Это было некорректно. И по отношению к членам СФ, и по отношению к председателю Строеву. (Егор Строев - тогдашний председатель СФ - ред.)
- Получилось так, что, освобождая свое место для вас, Шаймиев заранее дал понять, что место-то нестоящее, пустяковое.
- Здесь он ошибся.
- В каком смысле?
- В том смысле, что Совет Федерации, как президент Путин отметил, стал более сильным органом, чем был прежде.
- Я понимаю так, что не по составу, а по способности к работе, по функциональности?
- Состав - это еще не все, хотя могу определенно вас заверить, что в Совете Федерации нет слабых, проходных фигур. Там все люди состоявшиеся - либо в бизнесе, либо в политике. Это отнюдь не декоративный орган. Опять сошлюсь на мнение президента Путина. Он сказал, что после ухода губернаторов СФ ничего не потерял.
- А, возможно, и приобрел?
- Возможно.
- Скажите, а как ваше недолгое сотрудничество с президентом Шаймиевым осуществлялось, так сказать, технически? Я помню ваше замечание, оно было опубликовано, что вы не собираетесь каждые полчаса докладывать ему, чем занимаетесь или куда вышли.
- Ну, вообще, я по натуре не тот человек, который по каждому пустяку, как некоторые, будет докладываться. Не от гордыни, а оттого того, что, если у меня нет вопросов, чего ради я буду беспокоить занятого человека?
- Ну, есть много причин, по которым люди это делают. Например, чтобы напомнить о себе или лишний раз заверить в неизменной преданности.
- Мне, действительно, советовали: ты, мол, звони ему почаще.
- Тем более, каждому приятнее, когда ему звонят чаще, нежели реже.
- Наверное. Когда тебе звонят, приятно, а когда ты звонишь, не очень. У меня ведь могли возникнуть проблемы лишь тогда, когда мы рассматривали тот или иной закон.
- На сессии Шаймиев упрекнул вас в том, что вы, сидя в одной лодке, гребли в другую сторону.
- Этого не было! Нет! У него для этого просто нет никаких оснований.
- Вы всегда сверяли с ним часы?
- Мы работали по такой схеме. Мои помощники составляли таблицу всех законов, которые предстояло рассмотреть СФ. Мы анализировали их, излагали свои аргументы "за" или "против". Таблица засылалась Сахеевой (Раиса Сахеева - начальник Правового управления президента РТ - ред.). Как правило, наше мнение совпадало с мнением президента.
- А когда не совпадало?
- Тогда, конечно, к исполнению принималось мнение президента. Но я таких случаев что-то не припомню.
- Шаймиев вам звонил или писал? Как он выражал свою позицию?
- Чаше всего, по умолчанию. Молчание - знак согласия.
- Откровенно говоря, мне аргументация Шаймиева показалась маловразумительной. Вот например, Грызлов, министр и лидер "Единой России", резко критикует правительство. Выходит, он сидит в одной лодке, но гребет в другую сторону. Что же, ему можно, а вам нельзя?
- Я тоже не очень понял, о чем толковал президент. Тем более, что никакой другой стороны у меня не было.
- Скажите, а как часто вы в личных встречах обсуждали вопросы, выносимые на СФ?
- Ни разу! Ни разу не было обсуждения, как нам вести себя в Совете Федерации. Хотя вопросы решались важнейшие - и для страны, и для республики. Я помню, была моя инициатива: сгруппировать всех татарстанских депутатов и нас, сенаторов. Представляете, является такая представительная делегация к какому-нибудь министру - ведь все вопросы легче решаются.
- Шаймиев согласился?
- Конечно, согласился. Это разумно! Но потом какая-то бестолковая голова его отговорила.
- Наверное, ему намекнули, что, если Алтынбаев станет координатором этой группы, то набирать очки будет он.
- А я считал, что набирать очки будет республика.
- Несколько слов о вашей партии. Недавно я прочитал, что в Российскую партию жизни вступило 15 тысяч человек. Это так?
- Вы не поспеваете за событиями: уже 16 тысяч. У нас в Татарстане 16 тысяч членов и 34 отделения.
- Если я вас спрошу, почему люди идут в партию жизни, вы ответите, что они разделяют ее ценности. На самом деле, я думаю, вы отдаете себе отчет в том, что те, кто вступает в вашу партию, чаще всего идут за именем, за Алтынбаевым.
- Не буду лукавить и уверять вас, что это соображение мы совсем уж сбрасываем со счетов.
- В своем выступлении на сессии Госсовета вы упомянули, что на членов вашей партии оказывается административное давление. Что, действительно, давят?
- Еще как! Если я до сих пор был каким-то образом связан обязательствами перед президентом Республики Татарстан, то с сегодняшнего дня у меня никаких обязательств перед ним нет. Если кого-то из членов партии будут обижать или, как говорят в таких случаях, "наезжать", то я все сделаю, чтобы через суд поставить на место того, кто это будет делать. Потому что есть федеральный закон о политических партиях, подписанный президентом России, и никто не имеет право его нарушать.
- Честно говоря, я не ожидал, что при таких условиях столько народу вступит в вашу партию. С "единороссами" все понятно, а с партией жизни не очень. Ведь у вас нет силы, у вас нет чиновников, чтобы загонять в "первые ряды", у вас нет административного ресурса.
- Маленькая поправка, если позволите: у нас нет административного ресурса, но сила-то у нас есть.
- Вечная проблема: сила правды или правда силы?
- Опыт истории учит: в конечном итоге сила оказывается на стороне правды.
- Вы всю жизнь были на государственной службе. Теперь впервые в отставке. Ну, и каково это вам?
- Прекрасно!
- Свобода - большая ценность.
- Свобода - это главная ценность. Они хотели держать меня на коротком поводке, но у них ничего не получилось.
- Можете ли вы теперь заявить, чего от вас многие ждут, что вы будете выдвигаться в президенты Татарстана?
- Да, буду.
- Совершенно определенно?
- На все сто процентов.
- Независимо от того, пойдет ли Шаймиев на четвертый срок или не пойдет?
- Это его проблема. Нас это уже не остановит.
- Кстати, вы с ним беседовали перед своей отставкой, нет ли у вас ощущения, что он уже окончательно решил вопрос о четвертом сроке?
- Разговор, который состоялся у нас в понедельник, 7 апреля, показал, что он, скорее всего, не готов еще.
- Не готов заявить об этом?
- Нет, внутренне еще не готов. По моему мнению, уже третий его срок был ошибкой. Не говоря о четвертом. Мировой опыт показал, что больше двух сроков держать кого-то у власти нельзя. Это принцип всех демократических стран.
- Вот вы сейчас встречаетесь с людьми. По вашему впечатлению, что, они и впрямь хотят другого президента?
- Да. Это участь любого политика, не только Шаймиева. Я иногда сравниваю это с выступлениями артиста. Можно пригласить самого выдающегося артиста в город Казань. Ну, один день ты пошел за свои деньги, посмотрел его концерт. На второй день друзья могли подарить тебе билет, на третий день тебя пригласят в качестве почетного гостя, отказаться неудобно, ты пойдешь, но уже будешь немного разочарован. Хотя артист по-прежнему выдающийся. Просто наступает некая психологическая усталость. Такова участь всех политиков, занимающих высшие посты. Восемь лет, десять - это максимум.
© "МК в Татарстане", 16 - 23 апреля 2003 года.