В статье Марата Хайруллина «Напряженное ожидание», опубликованной в номере «Звезды Поволжья» (21-27 декабря 2006), среди прочих содержится следующий пассаж:
«Продолжают удивлять, по крайней мере, меня, некоторые «достойные» представители местной журналистики. Эти, так сказать, «достойные» журналисты используют для выяснения отношений со своими собратьями по цеху правоохранительные органы. Можно понять было еще Льва Овруцкого, который объяснил свою жалобу на коллегу Талгата Бареева в прокуратуру тем, что не хотел отвечать на его оскорбление своего национального достоинства той же монетой. Хотя, если ты являешься «Золотым пером России» и не можешь дать достойного ответа в соответствии со своим званием, то следует признать, то ли перо оказалось тупым, то ли золото фальшивым».
Легче всего мне было бы возразить г-ну Хайруллину в его же духе: если ты подписываешься депутатом Госсовета РТ и директором Фонда политических исследований и технологий, то как не понимаешь элементарных вещей, внятных даже микроцефалу? Можно выразиться еще круче – если ты «достойный» депутат и «достойный» директор… Закавычивание выглядит как покушение на сарказм, и тонкому ценителю стилистических ухищрений здесь надлежит дико хохотать и восторженно хлестать себя по ляжкам.
Во-первых, элементарная вещь, стоящая выше разумения моего оппонента, заключается в том, что каждый гражданин, независимо от национальности, возраста, пола, а также профессии, имеет право защищать свои права. Это записано в Конституции и означает, что всякий, кому мнится, будто его права нарушены, может обратиться в органы, которые так и называются – правоохранительные. Ничего тут безнравственного и подлого нет; напротив, в правовом государстве это – норма, каковая у нас приживается трудно. Помимо прочего – потому, что даже видные ученые и государственные деятели, вроде моего бедного Марата, никак не возьмут ее в толк.
Во-вторых, я не случайно подчеркнул – независимо от профессии, ибо в детски-наивных рассуждениях автора явственно просматривается допущение, будто обратиться в прокуратуру или суд может кто угодно – только не журналист. А уж, коль обратился, то одно из двух: либо сам тупой, либо перо у него затупилось. Третьего же – «доцент тупой» – почему-то не дано.
По далекой от здравого смысла и совершенно внеконституционной логике г-на Хайруллина журналисты, в отличие от прочих граждан, в ответ на публичные оскорбления обязаны ограничиваться лишь публичными возражениями. Вход в суды им заказан. Акулы пера и гиены ротационных машин исключены из сферы общегражданских отношений. Всем можно, а им нельзя. Почему? Ну, как же – собратья. То есть, Бареев, не при дамах будь сказано, мне друг, товарищ и собрат.
Интересно, как в подобных случаях должен реагировать профессиональный боксер, обладающий неплохо поставленным хуком? На кой ляд судопроизводство камазовскому водиле, если у него всегда под сиденьем тяжеленная монтировка? А у хирурга скальпель: как в анекдоте, чиркнул по собрату пару раз туды-сюды – ой, ничего не получается, извиняйте за беспокойство.
***
Наконец, мы подходим ксамому важному вопросу, который автор обходит за три версты, при этом издавая трубные звуки насчет «зачистки политического пространства». Может ли судиться с газетой представитель властных структур или ему следует пустить в ход свой сугубо профессиональный, административный ресурс? Как это делается, все знают: сначала, словно снег на голову, является налоговая, затем веселой чередой поспешают пожарники, санэпидстанция и прочий мелкий, но вредный чиновный народец.
Конкретнее: вправе ли был «Звезде Поволжья» вчинить иск о защите чести и достоинства гендиректор «Татмедиа» М. Муратов? По-моему, ответ должен быть положительным. Суд решил, что газета распространила о Муратове не соответствующие действительности сведения, оценила моральный вред в 5 тысяч рублей, «ЗП» опубликовала опровержение. Ну, и что тут такого страшного и небывалого? (Лужков, например, судился чуть ли ни с сотней журналистов, и почти все суды выиграл). Жертв и разрушений нет, завеса в храме не разорвалась надвое. А что ужасного произошло с милым сердцу г-на Хайруллина «политическим пространством»? «Зачистилось» ли оно? Кажись, и не думало.
***
Комплименты, которыеотвешивает «Звезде Поволжья» г-н Хайруллин, слишком величественны и тяжеловесны, чтобы их чохом можно было брать на веру. Но когда он замечает: «Уникальность «ЗП» заключается в том, что она взяла на себя роль медийного Гайд-парка, предоставив возможность публично высказывать свою точки зрения людям разных политических взглядов», – я с ним полностью согласен, тем паче, что и сам не раз пользовался этой ее приятной особенностью.
Тем с большим сожалением замечаю, что в кругу политических друзей «ЗП» весьма распространена теория заговора. Чуть какая-нибудь неприятность – «закулиса», «определенные силы», «политический наезд» и прочая нечисть. Конечно, заговор всё объясняет, но в то же время делает картину мира, скорее, простой, как мычание, нежели верной.
Между тем имеет право на жизнь и другая гипотеза. Она сводится к тому, что «ЗП», как и все газеты на свете, иногда публикует непроверенные и неточные сведения, чем наносит ущерб чести и достоинству некоторых лиц. По причине чего эти лица обращаются в суд, не дожидаясь, когда им спустят приказ о ликвидации «ЗП».
Разумеется, можно гипотезу эту отвергнуть с порога – да мыслимо ли, чтобы Рашит Ахметов ошибся, а Марат Муратов оказался прав? Все журналисты и редакторы, случается, ошибаются, но только не Ахметов. А кто думает иначе, тот на корню куплен всегда определенными, но никогда не определяемыми силами.
Однако можно ее и проверить. И лучшего для этого способа, нежели открытый и состязательный судебный процесс, человечество еще не придумало. Татарстанский суд ангажирован и всегда на стороне власти? Что ж, ступайте в Москву, достучитесь до Страсбурга… Или зловещие щупальца Муратова уже опутали и Европу?
***
У меня нет под рукойдостаточных материалов, чтобы судить о существе того, что г-н Хайруллин, в силу невеликой своей грамотности, именует «уголовным делом против газеты «ЗП»». В любом случае, уверен, никаким «политическим заказом» и «расправой» тут не пахнет, и дело против гражданина Р. Ахметова (а отнюдь не против газеты), чем бы оно ни завершилось, не помешает ему остаться на свободе и продолжить издание «ЗП».
Кто заказал газету, с какой целью и в чем будет состоять неотвратимая и беспощадная расправа – любая мало-мальски честная попытка ответить на эти вопросы лишает версию политического заказа хоть какого-нибудь смысла. Потому-то автор, при всем его благородном пафосе и беспрецедентной отваге, избегает конкретики: знает ведь, что выйдет пшик.
Да и идея, будто Хазбулат Шамсутдинов является послушной и безвольной марионеткой в руках злонамеренных властей, которые спят и видят, как бы извести «ЗП», представляется запредельной. До такой болезненной чуши могли додуматься лишь в Фонде патопсихологических исследований, директором коего, сколько я знаю, г-н Хайруллин, при всех его академических регалиях, все же не состоит.
По его мнению, будучи редактором «Вечерки», г-н Шамсутдинов должен был корректно возразить, предложив читателям свою трактовку событий, и этим ограничиться. Этично ли, в самом деле, по пустякам тревожить прокуратуру и беспокоить суд? Однако, если г-н Шамсутдинов, находясь в полном своем праве, решил, что это не пустяки, и пожелал добиться наказания для человека, которого считает своим обидчиком (например, взыскав с него компенсацию за моральный вред), то как это сделать, не обратившись к судебной власти?
Эта простейшая, словно амеба, мысль, похоже, находится за пределами понимания г-на Хайруллина, а почему она так поступает, неизвестно. Одно слово – законодатель: что с него взять? Он писатель законов, а не читатель. Ему неведомо даже, что суд – не обязательно осуждение, но часто – оправдание.
К примеру, Бареев был оправдан. Правосудие, а вместе с ним справедливость, восторжествовали, вопреки мнению экспертов, прокуратуры и лично Кафиля Амирова. Я знаю, для г-на Хайруллина это новость, но суду что Овруцкий, что прокурор республики, что Генпрокурор РФ – все едино: это всего лишь одна из двух равноправных сторон в процессе.
***
Комментируя тот факт,что г-н Шамсутдинов обратился в правоохранительные органы с просьбой защитить его честь и достоинство, автор деликатно, прямо-таки по-собратски, замечает: «Сочувствую правоохранительным органам, ибо защищать то, чего нет, непосильная задача».
Итак, сказано: у редактора «Вечерки» чести и достоинства нет. Если ему это высказывание покажется оскорбительным, что ж, пусть разъясняет на страницах своей газеты, что тут какое-то недоразумение и он вовсе не верблюд (хотя при этом будет выглядеть именно верблюдом). А вот если он вчинит г-ну Хайруллину соответствующий иск, чтобы побудить его хоть немного взвешивать свои слова, то это, разумеется, будет политическим заказом и наездом на газету, а заодно на Госсовет, центризм и науку, которые г-н Хайруллин столь диковинным образом репрезентует.
***
Сказав пару ласковых обОвруцком, автор, конечно, не сумел отмолчаться по поводу Льва Жаржевского, который «открыто, с чувством исполненного долга написал о том, как направил в компетентные органы видеокассету с записью скандальной передачи по поводу событий вокруг Норд-Оста, проведенной на одном из местных телеканалов. Наверное, у человека произошел сбой программы, и он перепутал свои функции сексота и журналиста. Зато теперь обладатель многочисленных псевдонимов Лев Жаржевский может добавить к своей коллекции еще один – Павлик Морозов».
Я же, напротив, убежден, что сбой программы – весьма серьезный и вряд ли подающийся коррекции – произошел в голове г-на Хайруллина.
Павлик Морозов, как известно, выдал своего отца. Люди же, выступавшие по поводу Норд-Оста на ГТРК «Татарстан», поливавшие грязью Россию и воспевавшие «борцов за свободу Ичкерии» в тот самый момент, когда те держали тысячу заложников под угрозой взрыва, в родстве, даже отдаленном, с Жаржевским не состояли, не состоят и, хочу на него положиться, состоять не будут.
Что до сексотов, то сотрудники потому и секретные, что, добыв вещественные доказательства по делу об экстремистских выступлениях, они скромно передают их по начальству, нежно получают мзду и всячески избегают публичности.
Всем, кроме г-на Хайруллина, понятно, что акция Жаржевского была демонстрацией, имеющей целью побудить правоохранительные органы привлечь этих выступальщиков к ответу, не дожидаясь грянувшего вскоре Беслана. (Кстати, ни один из них привлечен так и не был. В отличие от несчастного папани Павлика Морозова).
У нас есть закон о противодействии экстремизму. Не подлежит сомнению, что законопослушные и беспокоящиеся о судьбе своей страны граждане, в том числе и г-н Хайруллин, окажись они на месте Жаржевского, поступили бы так же. И чувствовали бы удовлетворение от того, что исполнили свой долг. Или я ошибаюсь, и наш директор укрыл бы от публики и правоохранителей важный вещдок, свидетельствующий об экстремизме?
Уж не припомню, какие заявления он делал во время Норд-Оста, зато теперь, подобно горному орлу, вдруг слетевшему с катушек, он грозно и бесстрашно заклекотал: «политический заказ», «полицейщина», «политический наезд», «зачистка». Где это ты, милок, узрел «полицейщину» – в Татарстане? И это говорит лояльнейший депутат Госсовета РТ и член политсовета ТРО «Единой России»?
Нет, тут явный и непоправимый сбой программы – другого объяснения не нахожу. Видно, ожидание оказалось слишком напряженным, вот парень и не выдержал.
Лев Овруцкий
9 января 2007 года.