Сера в организме, рак и диабет - неожиданная логическая связь!
На сайте
Профессионалы.Ру познакомился с интересным человеком - писателем, сценаристом и двойником президента
Александром Гончаровым. Сегодня я хочу познакомить вас с его... научными исследованиями. Инженер-авиационщик, он вышел на интересные взаимосвязи в медицине и астрономии. Официальная наука неохотно интересуется открытиями со стороны, но предложенная гипотеза многое объясняет в устройстве организма человека и живого в целом и поэтому особенна интересна людям с экологическим мировоззрением. Кроме самого содержания работ, меня заинтересовала и добротная методологическая культура исследования и изложения, и на нее тоже хочу обратить ваше внимание. Ведь методология - это и есть осознанность, обращенная к научному исследованию.
Исходный материал - http://blogs.mail.ru/mail/ua4hag_03/5231F254045B6455.html
СЕРА В ОРГАНИЗМЕ, РАК, ДИАБЕТ – НЕОЖИДАННАЯ ЛОГИЧЕСКАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ!
Александр Гончаров
Пока наши знания о сере -
это лишь вершина айсберга,
большая часть которого скрыта
под водной поверхностью и
ждет своих исследователей.
Шигеру Оае
Я не случайно привел эти слова крупнейшего японского биохимика, сказанные им примерно два десятилетия назад, фактически все содержание данной статьи будет подтверждать их прозорливость. Здесь речь будет идти о фундаментальном механизме, который был фактически просмотрен, пропущен, хотя обилие фактов таково, что можно утверждать, что к 1986 году он "лежал на поверхности". Для того, чтобы озвучить материал, автор в свое время скрупулезно проанализировал очень большой объем периодики и другого фактического материала. Рассмотрение механизма дано на феноменологическом уровне, что не делает материал менее полезным. В том-то и суть, что вдумчивое прочтение может (и должно) породить не одну диссертацию, конкретизирующую механизм "глобального", как я его называю, серного регулирующего воздействия на мембраны. В основе "раскрутки" – логика и факты, что методологически правильно для естествознания в целом, хотя, к сожалению, не всегда типично для медицины, являющейся в значительной еще мере, на мой взгляд, гуманитарной наукой (очень много публикаций по медицине носят описательный характер и собирательное, в смысле накопления фактов, значение). Но перейдем к делу.
Большинство вирусов, как известно, погибает в организме при 39 градусах Цельсия. В то же время только простудные заболевания (по достаточно старым подсчетам – не принципиально) вызываются более чем 100 видами вирусов! Вот и возникает здесь законный вопрос: почему много разных образований имеют один одинаковый температурный параметр, точнее - его значение? Можно предположить, и это логично, что дело отнюдь не в свойстве вирусов (слишком маловероятно, что они все "сговорились" насчет температуры) погибать при 39 градусах, а в существовании какого-то универсального температурозависимого защитного механизма в организме! Естественно задать вопрос: какой механизм будет универсален и обеспечит вышеупомянутую константу? (т.е. 39 градусов Цельсия). – Химический? – Биологический? – Нет! И тот и другой, скорее всего, дадут разброс температур (в зависимости от того, какой вид вируса). Оказывается, что, пожалуй, единственным механизмом, претендующим на универсальность, является механический, барьерный, то есть некая "шторка" на пути вирусов, закрывающаяся при 39 градусах.
Но где находится эта "температурная шторка" и как, за счет чего она работает?
Известно, что живой организм состоит из клеток, разделенных перегородками (мембранами). В этой связи естественно допустить, что функции температурной шторки выполняет мембрана, то есть оболочка клетки. Но что и как обеспечивает терморегулирующую функцию мембраны? Давайте для начала искать самое простое: пусть это будет сера. Здесь есть свои аргументы. Ведь, во-первых, "серные мостики" – это "классика", это хорошо известная химическая реакция со времен Гудиера (в другой транскрипции – Гудиара), который, собственно, и открыл реакцию вулканизации каучука, смешанного с серой, происходящую при нагреве, то есть это температурозависимая реакция. Во-вторых, конкурента сере в этой роли трудно найти. В-третьих, сера достаточно распространенный в природе элемент. В-четвертых, если посмотреть на таблицу Менделеева, то увидим, что именно сера является ближайшим химическим аналогом кислорода, она вступает почти во все те же реакции, что и кислород, а следовательно, вполне возможно, может, как и кислород, переноситься гемоглобином, то есть не нужно ничего мудрить и заново изобретать, транспорт уже есть, и он глобальный (охватывает весь организм)!
Таким образом, исходя из сделанного предположения, с повышением температуры сера "вулканизирует" мембраны, что снижает интенсивность процессов переноса. Этим объясняется и тот парадокс, что, несмотря на возрастание скорости большинства процессов и интенсивности химических реакций с повышением температуры, у человека наблюдается явное снижение обмена веществ в организме (вялость, низкая работоспособность), хотя, казалось бы, должно быть наоборот. Но за счет снижения проницаемости мембран (несмотря на возрастание скоростей внутриклеточных процессов) обмен клетки с тем, что вне ее, снижается. Видимо, в большей степени снижение обмена происходит для макромолекул. Вирусы представляют достаточно крупные образования, которые, по всей вероятности, при 39 градусах уже не могут в большинстве своем проникнуть через мембраны. При 42 градусах Цельсия обмен веществ снижается настолько, что человек зачастую погибает. Как заметила в частной беседе профессор Ф.Н.Гильмиярова, кровь при 42 градусах не сворачивается (как считалось ранее), это в биохимии уже проверили и уточнили: минимальные температуры коагуляции известных на сегодня белков человека составляют где-то 62 – 64 градуса. То есть разрыв более чем в двадцать с небольшим градусов (между температурой гибели и минимальной температурой коагуляции), вообще говоря, необъясним в рамках традиционных представлений.
Итак, 39 градусов – и вирусы в клетки не попали, их атакует иммунная система, да и сами вирусы ограниченно стойки во времени в большинстве реальных сред. И вот через какое-то время вирусов в организме нет и организм начинает нормализовать обмен веществ, то есть удалять избыточную уже серу. Обратите внимание, что часто при этом на последней стадии простудных заболеваний температура с высокой (39 градусов) падает на низкую: тридцать пять и сколько-то десятых, тридцать шесть с небольшим. Такая интересная динамика изменения температуры, видимо, необходима для ускорения эвакуации серы, но поскольку этот процесс не идет мгновенно, то некоторое время сохраняется остаточная вялость и пониженная работоспособность.
Где и как выходит сера?
Вероятно, специфической "серной клоакой" организма являются уши. Действительно, в ушах выделяется достаточно чистая сера, причем пик серных пробок, максимум серовыделения приходится на последние стадии простудных заболеваний (период выздоровления).
Итак, имеет место глобальный серный обмен в организме, глобальный серный мембранный терморегулятор, специфической серной клоакой организма являются уши.
Где же организм берет серу? Здесь надо отметить, что серы мы достаточно много потребляем с пищей. Редька, редиска, капуста, горчица (семейство крестоцветных) – аккумуляторы серы. Все они эффективны при простуде. Есть сера и в луке (раздражение глаз при резке лука обусловлено образующейся на слизистой серной кислотой) и в чесноке. А что касается лекарств, то стрептоцид и другие сульфамидные препараты – это соединения серы. Вот в чем их смысл: ввести какое-то количество серы в организм в растворимых соединениях. Фундаментальная роль серы по всей вероятности проявляет себя и в серологических реакциях: сыворотки крайне термочувствительны. А что касается локальных очагов инфекции (гнойники), то они, как правило, связаны с местным повышением температуры и, видимо, сера блокирует очаг, перекрывает пути распространения инфекции. Наконец, задумывался ли кто-нибудь: почему существуют специфически детские инфекционные заболевания – корь, скарлатина, свинка и т.д.? Ведь ДНК одна и та же! Здесь надо иметь в виду, что у детей серный обмен (в силу эндокринных или термодинамических факторов) сдвинут относительно серного обмена взрослого человека. Под термодинамическим фактором подразумевается то, что площадь поверхности растет пропорционально второй степени линейных размеров, а масса третьей, то есть малыши остывают быстрее за счет большего значения отношения площади поверхности к собственной массе.
Детям надо интенсивно расти (мы, кстати, видим, что они более подвижны), но за это им приходится расплачиваться целым букетом вероятных инфекционных заболеваний, возбудители которых, видимо, имеют такие характеристики, что "отсекаются" в первую очередь при установлении серного обмена, характерного для взрослого человека, и повышенным процентом лейкозов, о чем будет сказано ниже. Нельзя, конечно, исключать, что этим заболеваниям может подвергнуться и взрослый, но это "хвостик" пуассоновского распределения (почему-то большинство процессов в природе, как где-то довелось прочитать, описывается именно пуассоновским распределением), то есть ненормальное состояние мембран, сильное отклонение.
Широко известны бактерицидные свойства серебра, казалось бы, антагониста серы (они весьма активно взаимодействуют, так, например, серебряное изделие при соприкосновении с обыкновенной резиной, содержащей серу, весьма быстро чернеет). Вроде бы парадокс. Но дело, видимо, в том, что, во-первых, серебро необходимо в очень малых концентрациях (намного меньше, чем серы), ибо в избытке соединения серебра ядовиты. Во-вторых, вирусы и бактерии имеют и свои, защищающие их мембраны и, вероятно, на них и воздействует серебро прежде всего. То есть необходимо обратить внимание на "объект атаки". Здесь я отвлекусь от содержания старой работы: совсем недавно пришла в голову мысль использовать электрофорез серебра для лечения СПИДа.
Вирус надо или ловить на его специфике (например "подсунуть" ему связывающий его фрагмент ДНК – "ДНК обманку" или что-то похожее), или создать "высокоселективное" лекарство (вирусы, однако, могут мутировать), или атаковать его постоянно чем-либо, что представляется проблематичным. В случае электрофореза серебра нам необходимо иметь серебряный электрод (второй электрод может быть индифферентным, например графитовым), стабилизатор малого тока (в простейшем случае на полевом транзисторе) и, разумеется, источник питания (батарейка). Периодически меняя батарейку (не очень часто), можно обеспечить постоянный поток серебра, его постоянную повышенную концентрацию. Не исключено, что это может оказаться эффективным, причем не только против СПИДа. Но, во-первых, пока это только идея, во-вторых, неизбежны и какие-то минусы, так как чистого выигрыша не бывает. Увы, такова диалектика. На эту тему автор собирается представить в ближайшее время небольшую заметку. Однако вернемся к идеям 1986 года.
Перейдем теперь к другому (как выяснится, не случайно) вопросу: что такое рак? Не ищите в словарях и энциклопедиях ясного и четкого определения этого заболевания – не найдете. И это весьма характерная ситуация, связанная с неясностью в данном вопросе (существуют свыше 300 гипотез!). Со времени написания мной работы в 1986 году были даже даны разные Нобелевские премии, но неясность остается! Давайте опять воспользуемся логикой. Поскольку понятие – само слово "рак" – существует и мы им пользуемся, то должно же ему что-то соответствовать. Пожалуй, характерным, безусловным, несмотря ни на что, является то, что при раке наблюдается интенсивное, аномальное (скажем, сверхнормативное) деление клеток (или, выражаясь бытовым языком, бурный рост опухоли).
Не найдя определения рака (из которого бы полностью была ясна его суть), посмотрим, какие же факторы вызывают рак? Оказалось, что рак вызывают весьма различные по своей природе факторы: проникающая радиация, тяжелые металлы (свинец и ртуть), химические вещества (так называемые, канцерогены), механические факторы (травмы, ушибы), наконец, есть мнение, что рак вызывается вирусами (биологический фактор) и наиболее популярная на сегодня доктрина, что причина рака – генетическая. Оставим пока вирусы и генетику в стороне (к этим аспектам мы еще вернемся) и зададимся вопросом: что общего между этими перечисленными факторами и как это общее соотнести с повышенным делением клеток? Общим здесь является то, что перечисленные факторы (за исключением, может быть, вирусов) воздействуют на мембраны клеток таким образом, что проницаемость мембран повышается. Возьмем к примеру такой фактор, как проникающая радиация. Что такое, скажем, 50, 100, наконец, 500 рентген дозы радиации? В единицах энергии, в джоулях, это сущая ерунда – вы не почувствуете никакого теплового эффекта и поначалу ничего не заметите. Но, в то же время, каждая корпускула, каждый высокоэнергетичный нейтрон пролетит весь организм, огромное количество клеток, оставляя в каждой две "форточки" – на влете и на вылете. То есть получается просто астрономическое количество "дыр" в мембранах, каких-то аномальных каналов обмена, не столь успешно регулируемых серой. Естественно, что через эти аномальные каналы любой вирус может попасть в клетку с меньшими проблемами (то есть вирусная доктрина является не причинной, это следствие). Поэтому здесь так неоднозначно мнение специалистов. Тяжелые металлы оседают в клетках на мембранах (можно сказать, что "атом ни во что не вписывается") и, видимо, как-то способствуют увеличению механизмов переноса. Химические вещества, канцерогены, например знаменитый 3,4-бензпирен, скорее всего "растворяют" мембраны, уменьшают их толщину (возможно, как бы смывают липидный жироподобный слой, который, кстати, предохраняя от смачиваемости мембрану, делает жидкость внутри клетки за счет сил поверхностного натяжения чем-то вроде "стального" микрошарика, а человека, состоящего в значительной степени из жидкости, достаточно упругим). А вот близкое соединение, 1,2-бензпирен, не канцерогенен (видимо другая полярность молекулы). Травмы и ушибы ведут к тому, что мембраны (если они еще совсем не порваны) растягиваются, следовательно толщина уменьшается. Уменьшение толщины повышает проницаемость мембраны. Имея дополнительные каналы обмена, имея повышенный обмен через мембрану, клетка получает дополнительное питание, что может спровоцировать ее на преждевременное деление (не мембраной ли определяется темп деления клеток? – слизистые, "сопли", клетки кишечного эпителия обновляются раз в сутки, а хорошо "засеренная" резина – мышечная ткань, практически не делится, если не принять особых мер, типа механического растягивания при культуризме). Преждевременное, скажем, сверхнормативное, деление приводит не просто к появлению новых, а лишних, избыточных клеток. А что такое лишние клетки? По упругим свойствам клетка – это жидкость, то есть несжимаемая среда, на чем основана вся гидравлика. Следовательно, появление даже одной лишней клетки (как гласит структурный анализ) ведет, вообще говоря, к подвижке всей системы, вплоть до дальнего порядка! И когда лишних клеток становится слишком много, то нарушается "архитектура", сдавливаются сосуды, ткань отмирает из-за нарушения питания – такой вот парадокс, когда замыкается роковой круг и наступает в итоге некроз ткани.
Мне могут возразить, что такой фактор, как радиация, действует на гены и причину рака следует искать в генетике. Действительно, Вармус и Бишоп стали Нобелевскими лауреатами за первый открытый онкоген (в последующем довольно быстро насчитали несколько десятков онкогенов). Но что такое онкоген? Это ген, который генерит дефектный мембранный белок! То есть это лишь один из факторов, не более того. Получилось так, что в биохимии в попытках объяснения рака зашли фактически в тупик (биохимия раковой и нераковой клетки в большей степени совпадает, чем разнится, что, кстати, обуславливает трудность распознавания рака), это надо наконец признать, и стали копать в генетике, это "на острие", это модно. Фактически была уже заданность на результат, был, если можно так выразиться, "социальный заказ". Полагаю, несколько поспешили с трактовкой, не разобрались до конца, не увидели картину в целом. А что касается радиации, то и на гены она, разумеется, тоже воздействует (нейтрону все равно!), но это информационный аспект, это уродство в потомстве (мутации). Но коль скоро радиация делает "дыры" в мембранах, то логично поискать "мембранный клей", чтобы заклеить эти дыры. Похоже, такой "клей" уже существует – это интерферон, формулу которого вы не напишете, поскольку он представляет собой природный продукт – большая белковая молекула в виде глобулы (шарика). Интерферон обладает весьма универсальным противовирусным эффектом (что трудно объяснить биохимически) и, также, отмечен у него и противораковый эффект. Видимо, интерферон (макромолекула в виде глобулы) закрывает "дыры" в мембранах ("грудью на амбразуры!" – да простят мне эти сравнения, цель которых – иллюстрация). То есть здесь как бы механический механизм блокирования, потому и его универсальность.
Но, подведем итог вышесказанного. Итак, рак – это мембранная болезнь, обусловленная повышенной проницаемостью мембран, что ведет к усиленному питанию клеток и их сверхнормативному делению. Интерферон – это мембранный клей.
К раку, собственно говоря, может вести и недостаточность серы в рационе. Интересно также в этой связи открытие, зарегистрированное в Госреестре под № 330 (поскольку эта часть текста писалась в 1986 году, то имеется в виду Госреестр открытий СССР; в последние годы существования СССР государственная регистрация открытий была отменена, благодаря мнению ряда академиков – Р.З.Сагдееву, находящемуся сейчас в США, и другим, не имевшим дипломов на открытие – прим. автора, 2002 год), сделанное профессором А.Г.Маленковым, Е.А.Модяновой, О.А.Бочаровой. Оказывается, раковая клетка примерно в два раза слабее на разрыв (была, видимо, создана методика испытаний), чем нераковая. Но чем определяется прочность клетки на разрыв? Мембраной! Но не внутриклеточным "бульоном". Вспомним, что сырая резина тянется как угодно, а вулканизированную тяжело порвать! Таким образом, экпериментально сделанное открытие имеет вполне четкую трактовку в рамках вышеизложенного. Так, как уже упоминалось, "хорошая резина" - мышечные клетки, практически не делятся, а непрочность клеток печени приводит даже к регенерации органа при удалении его части.
Таким образом, при раке необходимо применять серосодержащие препараты в сочетании с локальным подогревом аномального места (ешьте капусту - в ней много серы!). Но нарушение архитектуры – сложная проблема: временной фактор имеет особое значение, важно не упустить момент и не довести до такого состояния, когда уже неизбежна хирургическая коррекция архитектуры. Подогрев, кстати, сам по себе используется в борьбе с раком. Кроме того, дополнительно может быть эффективен интерферон. Но нельзя курить, употреблять копчености, подвергаться облучению (рентген, лучевая "терапия"), поскольку вы не только убьете "лишние" клетки, но и "засветите" все соседние, и без того предрасположенные к раку ткани – вот вам и метастазы!
Интересно, что "раковые состояния", аномальное деление, должны порождать такое явление, как акселерация (вспомним, сколько атомных бомб взорвано в атмосфере в 20-м веке и есть ли на Земле на сегодня естественный радиоактивный фон?). Вспомним, что одичавшие яблони в "чернобыльское лето" в Киеве давали плоды крупной величины, или эти аномально длинные иголки на соснах в зараженной зоне…
Автор был бы не до конца логичен, если посмотрел бы на аномалии мембран только в сторону повышения их проницаемости. Но ведь должна же быть какая-то патология, когда наоборот – слишком плотные, малопроницаемые мембраны? Норма всегда где-то посредине. Похоже, это если не все, то многие диабеты. То есть когда сахара в крови есть (а это относительно крупные молекулы, с достаточно большим молекулярным весом), а в клетки попасть не могут, что напрямую может приводить к гибели клеток (например, ангиопатиям). А инсулин (переносчик сахаров) в каком-то смысле (автор обязан отслеживать корректность высказываний) "штучка" противоположная интерферону (пускай это условное противопоставление). Вспомним здесь известный способ лечения диабета на ранних стадиях электрофорезом аспирина (из-за чего даже было сделано предположение, что, возможно, диабет – инфекционное заболевание). Но ведь любая электрохимия – это увеличение переноса (помню, как одна моя знакомая, эндокринолог, в настоящее время – кандидат медицинских наук, при этих словах воскликнула: "Господи, да хоть электрофорезом поваренной соли!"). Получается, что капусту при диабете (а она входила в стандартную диету диабетиков – не знаю, как сейчас!) следует ограничить, употреблять простые сахара (меньше молекула – выше проникающая способность), нежирные копчености (относительно полезны канцерогены – это звучит как крамола, но во всяком случае они менее вредны, чем при раке) и, может быть, относительно полезно курить (табачные фирмы могут мне поставить сомнительный памятник, но такой вывод напрашивается). Вообще, похоже, диабет в два счета можно снять рентгеном (строго дозированно) – некоторые подтверждающие это факты мне известны (это было произнесено в 1986 году, кажется несколько позже, если не ошибаюсь, стали лечить рентгеном ангиопатии конечностей – история уточнит!). Но следует иметь в виду, что это требует строгой проверки!
Таким образом, рак и диабет, похоже, взаимоисключающие вещи (тем более удивительно, что их иногда путают в диагностике, впрочем, итог того и другого бывает схож – некроз ткани, причины, однако – разные). То есть, важно знать, какие у вас мембраны и какая тенденция: к раку или диабету. Это позволит спрогнозировать процесс и заранее принять меры (осуществить коррекцию). Между двумя этими полюсами находится норма.
Итак, диабет – мембранная болезнь, обусловленная пониженной проницаемостью мембран, что приводит к голоданию и гибели клеток.
В этой статье, если кто обратил внимание, не нашлось места таким терминам, как "злокачественная" опухоль и "доброкачественная". Это потому, что нет никаких критериев, за этими терминами ничего не стоит – это консилиум, это "голосование". Однако вопросы научной истины не решаются голосованием! Использование этих терминов (это практика) может быть оправдано лишь с точки зрения указания на стадию процесса.