Философско-художественный роман с элементами мистики и физики.
Глава 31. Эгрегоры. Наполеон.
Глафира и Николай тем временем увлеклись изучением «Розы Мира».
- Послушай, Коля! Меня смущает вопрос об эгрегорах. Я часто слышу это слово к месту и не к месту. То их хвалят и превозносят чуть ли ни как что-то Божественное, то так – не понятно что. Одна знакомая все с придыханием мне рассказывала, что де она связана с эгрегором России, что она носительница его воли, так сказать, избранница… Ну, конечно, впечатление какой-то сумасшедшенки в этих ее рассказах были. Я с ней сейчас не общаюсь. А у них там, между прочим, целая секта. Она за главную. Еще есть у меня в Казани знакомые, последователи Порфирия Иванова, про его учение «Детка» что-нибудь слышал?
- Нет, не приходилось…
- О! там поклонение природе, общение с нею, как с живым существом. У них ритуалы. Энергообмен. Так вроде все безобидно и даже полезно для здоровья. Но дело не в этом. Как-то они пожаловались мне, что их главный взял над ними такую власть. Говорит, что сидит он дома, например, в ванной, и мысленно приказывает им собраться на какой-то площади, во столько-то. Они, сами не понимая зачем, приезжают на эту площадь в это время. Смотрят друг на друга и не недоумевают, почему они здесь оказались.
- Похоже на фантастику или мошенничество.
- Ну, я тоже как-то всему этому не доверяла. Но они говорили искренно, возмущались, так как им их главный сам это и раскрыл. Я попросила Степана Михеича пояснить. И ты, знаешь, что он мне ответил?!
- Что?
- Он сказал, что никакой неправды в этом нет. И сослался на эгрегоры. Говорит, мол, когда люди совершают определенные однообразные действия, имеют примерно одни мысли и психические состояния (часто экзальтированные), то в других слоях над таким сообществом людей формируется эгрегор. Это такое, как бы «облако», оно сгущается из их однотипных психических излучений.
- Постой. Сгущается – агрегатируется. Мне это напоминает само слово «эгрегор». Нечто вроде бозе-конденсации, когда одинаковые бозоны «сваливаются» в одно состояние.
- Ты меня всяким своими физическими терминами не смущай, мне и так непросто это все объяснить.
- Ну, и что дальше?
- А дальше, согласно законам всеобщего триединства, у эгрегора возникает некий эквивалент сознания, воли и чувственности. Почему «некий» эквивалент? - Так как эгрегор не имеет монады, созданной Богом. То есть эгрегоры – не Божьи создания. И, как написано в «Розе Мира», поэтому он не испытывает страдания при своем распаде. Эгрегор имеет одно неумное желание – подпитываться энергией от сообщества людей, его породивших. Для этого он выбирает адепта или несколько адептов, через которых передает свою волю «толпе». Он этих адептов подпитывает частью своей энергии, передает через них свои указания, диктует свою волю, поэтому они так харизматичны, неутомимы, «пиассионарны». Эгрегоры обязательно бывают у партий, церквей, племен, даже государств, у армий, у клубов фанатов, даже у семей…
- Постой! Я всегда не понимал, как человек далекий от армии, зачем в ней столько строевой муштры, которая никакой боевой подготовки не преследует. Все вместе: ать-два, ать-два… Теперь вроде становится понятней. Это же нужно для эгрегора – однотипные состояния, согласованные, синхронные действия. А без эгрегора армия – не армия. А так… сброд, толпа… Зачем речевки футбольным фанатам, беганье толпами, даже общие драки… - ага! Все это на укрепление единства, то есть эгрегора. Ну, допустим, принято! Дальше.
- Дальше, эгрегоры, находясь в промежуточных слоях, могут закрывать людям пути для обмена с этими высшими слоями, в этом их прямой вред. Степан Михеич мне объяснил, что когда какая-то старушка в храме «шипит» на прихожан, что не туда встали, не так поставили свечу, не так одеты, то это через нее говорит церковный эгрегор, а никак не Высшие силы.
- Определенно! Встречал я таких ревнительниц обряда. Они думают, что этим служат Богу, а оказывается это служба эгрегору.
- Да! Именно так. Так вот этот человек, из секты «парифирие-ивановцев» оказался адептом эгрегора, и получил влияние и силу через него, командовать этими людьми. Они сами создали эту ситуацию.
- Слушай, но я про армию хочу еще подумать! Ведь, получается, что полководцы – это своеобразные адепты армейского эгрегора. То есть бывают офицеры – просто армейские чиновники. А есть те, кто ощущает армию, как свое «тело», что ли – через эгрегор, и передает солдатам свою волю, усиленную энергиями эгрегора, воодушевляет их на бой.
- Ну, что-то в этом роде, наверное…
- А вот Наполеон..?
- Что Наполеон?!
- Он был адептом эгрегора своей армии? Как ты думаешь?
- А почему бы и нет?
- Слушай, я начинаю вспоминать… Признаюсь честно, что я ни школе, ни в студенчестве не читал «Войну и мир» Толстого. И только лет в сорок, в Америке, когда одолела меня однажды тоска по родине, взял я в руки «Войну и мир» и решил, прочту всю полностью, внимательно, от корки до корки.
- Ну, ты даешь!
- А что! Стал читать, конечно, книга гениальная! Но, понимаешь, я потом проанализировал, что более всего привлекло мое внимание, в отличие от других читателей. Стал знакомых расспрашивать. И вышел на следующую закономерность: женщин более всего в книге привлекают сцены лирические, любовные, мужчин – батальные, военные, а меня…
- А тебя?.. Физик ты мой неугомонный, все-то анализируешь!
- А меня, как ни странно, привлекло противостояние Кутузова и Наполеона.
- Так ведь они там не встречаются!
- Да, непосредственно – нет! Но есть духовное противостояние. Вот вспомни, когда перед Аустерлицким сражением генералы немецкие собираются на совещание, там присутствует и Кутузов с князем Болконским. Помнишь? Немцы планируют: вот тогда-то пойдет первая линия, а потом вторая..
- Помню. Там еще Болконскому становится стыдно за то, что Кутузов засыпает на этом совещании.
- Так вот, он же спросил потом у Кутузова, почему так? А тот ему ответил, что знает наперед, что сражение будет проиграно! Откуда он это знает? Я думаю, что и Наполеон заранее знал, что он выиграет сражение.
- Почему ты так думаешь?
- Сам Толстой объясняет это так: Наполеон перед Аустерлицем не чувствовал, что ему противостоит такой же мощный Дух, что стоит за ним самим. Впервые он почувствовал такой же по силе противостоящий Дух только в Бородинском сражении. Это все есть у Толстого. Читай! – глядя в удивленные глаза Глафиры, прибавил Николай.- А ведь он гений, зря бросаться словами в таком великом романе не будет.
- Да… как интересно! Я часто повторяю ученикам на уроках, что Кутузов был необычным человеком, несмотря на то, что к войне с Наполеоном был уже стар. Екатерина Великая, когда узнала, что Кутузов был серьезно ранен при штурме Измаила (пуля прошла сквозь голову рядом с глазом), но он остался при таком смертельном ранении жив, сказала примерно следующее: «Если Бог сохранил жизнь Кутузову, значит, он когда-то пригодится России». Слова оказались пророческими. Обычно я еще добавляю такое сравнение: сколько раз Россия была на грани расчленения и исчезновения: иго, смута, нашествие Наполеона, нашествие Гитлера, распад Союза в 1991 году…, но если Бог каждый раз сохранял Россию, значит, она зачем-то нужна в Его будущих планах.
- А, ведь, и правда. Какая ты у меня умница! – Николай обнял Глашу, поцеловал. – Меня этот разговор про эгрегоры заинтересовал. Если у тебя что-то еще есть, то я бы с удовольствием послушал.
- Я еще до завтра поищу через интернет.
Назавтра Глафира прибежала к Николаю и Юре с раннего утра. Лицо у нее было разгоряченное и сияющее.
- Вижу, что-то интересное есть! – Николай встретил ее у порога.
- Есть – с загадочным видом произнесла Глафира.
- Что у вас там за секреты? – Юра вышел к ним из комнаты.
-Да мы тут эгрегорами заинтересовались.
- Ну, и что нового нашли?
Николай и Глаша коротко пересказали Юре их вчерашние обсуждения.
- Но это еще не все, Глаша говорит, что нашла что-то новое. Ну, давай Глаша!
Глаша хитро улыбнулась и достала несколько распечатанных листов формата А4.
- Что-то у тебя так много!
- Все важно! Но начну с Лермонтова. Все же я (и не только я) считаю, что он был поэт и пророк. Ну. его знаменитые строки помните: «Настанет год. России черный год, когда царей корона упадет…».
- Помним, конечно.
- А вот в поэме «Бородино» есть такие строчки: «Не будь на то Господня воля – не отдали б Москвы…». Это вкладывается в уста ветерана битвы. Значит, в этом были убеждены многие.
- Ну, знаешь, просто тогда народ был верующим.
- Ладно, не буду сейчас спорить с вами. Но я твердо верю, что это убеждение было не случайным. Ты же сам говорил – обратилась она к Николаю, - что в противостоянии Кутузова и Наполеона прослеживается духовность.
- Это Толстой утверждает.
- Пусть так. И все же, как так сложилось, что Москву не защищали до конца, до последней капли крови, как в Великую Отечественную? Я вижу в этом план Провидения, действительно волю Высших сил!
- Сомнительно. Что за план такой? И какие доказательства?
- Давайте, я сначала расскажу о плане, а потом приступим к доказательствам.
- Ну, хорошо!
- Помните, мы про эгрегоры говорили, что они выбирают адепта и даже группу адептов, через которых влияют на толпу людей? В «Розе Мира» я вычитала, что между адептом т эгрегором должен существовать «волевой шнур», тот, через который он снабжается энергией и обратно может влиять на толпу уже через эгрегор .
- Это что-то новое.
- Так вот, этот шнур, разумеется в нашем мире не виден, но хорошо виден в иных мирах. Он, конечно же, защищен. Но защита эта не бесконечно сильна. Так вот, Наполеона нужно было заманить в Москву, чтобы там, в Кремле, над которым в иных мирах находится средоточие Духовных Сил русского народа, обрезать этот шнур, и тем очень сильно ослабить армию Наполеона.
- Любопытно!
- Только прошу, не перебивайте, а то я сама собьюсь. Я обещала предоставить вам доказательства. Но сначала о Кутузове. Он тоже был человеком с мистической интуицией. И хотя после дня Бородинского сражения он написал наутро приказ о наступлении (т.е. интуиция – штука ненадежная, и человек может сомневаться). Но проехав по частям русской армии и увидев ущерб, он склонился к плану сдачи Москвы. А вот теперь то, что раскопала на просторах интернета. Рассказ сбитенщика из Ярославля. – Глаша взяла листочки и стала читать:
В декабрьской книжке «Душеполезного чтения» за 1910 год «Видение Наполеона».
В декабрьской книжке «Душеполезного чтения» за 1910 год помещено народное предание 1812 года, распространенное особенно в бывшей Ярославской губернии под заглавием «Видение Наполеона». В нем рассказывается такое происшествие. Заняв Москву, Наполеон, как-то попробовав русского сбитня, который сварил мастер своего дела старик ярославец, приказал ему прийти со сбитнем и на следующий день. Его должен был сопровождать француз-приказчик из французской лавки с Кузнецкого моста, поступивший переводчиком во французскую армию. В рассказе он называется кургузым. «...Сбитенщик и кургузый дошли до Кремля. Ярославец уже приготовился по-вчерашнему потчевать Наполеона и его свиту, но императору было не до сбитня. Он взволнованный ходил по царской площади. Его лицо подергивалось судорогами, кулаки крепко сжимались. Свита казалась растерянной. Что-то произошло... “Но я видел... я видел войско и странного полководца”, — ни к кому не обращаясь, говорил император французов настойчиво и с раздражением. Свита изумлялась, но не тому, что Наполеон видел, а тому, что она не видела ни войска, ни странного полководца. Просто у императора воображение болезненно расстроилось. Опустелая, похожая на кладбище, пылающая Москва, недостаток во всем и страх за будущее довели вождя до того, что он поддался обману зрения и чувств. Надо, чтобы доктора обратили внимание на это и употребили все средства: верховный вождь должен быть бодр и здоров... Между тем, вот что произошло.
Наполеон захотел полюбоваться окрестностями Москвы и поднялся на колокольню Ивана Великого. Солнце грянуло с небес. Бонапарт направил взор в сторону Воробьевых гор и вдруг встрепенулся, дрогнул и обратился к приближенным голосом, в котором чувствовался испуг. “Вы видите, там, на юго-западе движется армия! И с двух сторон подходят великие армии! Это русские!” — “Ваше величество, мы не видим там никаких армий”. Наполеон топнул ногой о деревянный помост. “Три армии... да, да! Они еще далеко, но они приближаются и будут в Москве. Да, да, скоро будут”. Он трепетал, стучал зубами и порывисто говорил: “Три великих армии! три! три!... как вы не видите?... Кажется, они не идут по земле, а несутся по воздуху, как Ангелы или демоны. И впереди — вождь. Вы видите вождя? Вы видите вождя?” — “Ваше величество, мы не видим вождя”. “Проклятие!” — потрясая кулаками, простонал Наполеон и стал торопливо спускаться по лестнице. Бледный, он рассеянно и злобно повторял: “Но я видел, я видел их. И этот предводитель весь в черном. Монах? Седые волосы, седая борода... с крестом в руках. Он осенил войско крестом... это необычайно! Что это? Кто этот черный вождь?” Наполеона трясло. В нем кипела злоба оттого, что никто не видел воздушных армий с необыкновенным предводителем монахом. Уже на площади Наполеон взглянул туда, но там уже ничего не было; солнце скрылось, тучи и дым висели над Воробьевыми горами. Тут как раз появились в Кремле сбитенщик с “языком”, т. е. с кургузым. “Пусть подойдет ближе”, — приказал Наполеон и, когда они приблизились, спросил ярославца, не знает ли он такого монаха: тощего, но величественного и седого, как лунь. Сбитенщик в свою очередь спросил, а где он, император, встретил такого монаха. В Москве не один монастырь, не один, следовательно, может быть и такой монах... “Там, в воздухе, впереди войск”, — нетерпеливо произнес император. Кургузый перевел. Старик приосанился и, словно отчеканивая каждое слово, отвечал: “Вашему величеству известно должно быть, что простые монахи не ходят по воздуху, а единственно небесная сила открывалась вам. Не из нынешних монахов какой-либо вел воинов, а непременно угодник Божий, охраняющий Москву и Русь”. “Так, так, — сказал Наполеон своим, — у русских людей и городов есть свои святые покровители”. И обращаясь к сбитенщику, добавил: “Кто покровитель Москвы?” — “Святой и преподобный Сергий, Радонежский чудотворец”. Наполеон повернулся, сделал рукой знак старику, чтобы шел за ним, и все — Наполеон, приближенные, сбитенщик, кургузый — направились в Благовещенский собор. Старик оставил посудины со сбитнем на паперти и один из всех обнажил голову. “Показать мне изображение святого!” — сказал Наполеон. Старик подвел его к образу преподобного Сергия. “Это он!” — воскликнул Наполеон и отшатнулся, вдруг обвеянный страшным холодом. Но он долго не мог оторвать глаз от святого образа, и мысли одна за другой проходили в голове императора, тревожные мысли... Видение смутило, взволновало и устрашило, держало в своем плену гордого победителя. С ним не было подобного... Наполеон хотел сейчас освободиться от тягостного плена и не мог. Как будто судьба давала неумолимо понять, ему, что есть Божий перст, который указывает пути народам и правителям, и смиренным и гордым: пути к победе и величию, к падению и безднам. И глубокое раздумье взяло Наполеона. Он стал перебирать в памяти все события от того часа, когда он и “двенадцать других земель” 11 июня вторглись в пределы Российской империи, и до сегодняшнего видения в пылающей неприветливой Москве. Мало отрадного выпало на долю великой армии. Россия оказалась хорошей ловушкой, и этой ловушки не сломил даже Бородинский бой. “Что за радость, — думал Наполеон, — признавать себя победителем, если нет побежденных?” В раздумье он вышел из собора и вслух помыслил: “Что же это за народ — русские, если их армию водят святые... таких-то надо побеждать!” И вздрогнул. — “Коня!” Ему подведи великолепного арабского коня. Наполеон сел в седло и, сопровождаемый свитой, поскакал из Кремля. Он желал забыть видение; он проскакал через всю столицу и явился в Петровский дворец, хотел там остаться и не мог. Он не находил себе места, не мог ничем отвлечься от тяжких дум, навеянных видением. Ему чудилось ликование тех трех армий, что вел святой Сергий, и, казалось, это ликование все громче и громче. Армии, значит, приближаются, и не застигнут ли они врасплох его и “двенадцать других земель”, с ним пришедших? И Наполеону стало жутко оставаться еще в Москве...»
- Понимаете, Наполеон тоже был мистик. Он верил, что является ставленником Высших сил. Хотя в «Розе Мира» Даниил Андреев пишет, что как раз наоборот, он был ставленником сил демонических, одним из предтечей антихриста. Он многое чувствовал и видел, из того, что нам недоступно. Он ощущал духовную силу людей и армий. Он управлял своей армией как своим «телом», через эгрегор. Я представляю себе это так. Идет сражение. Императору не обязательно знать через доклады ординарцев обстановку. Он чувствует ее всю. Знает, что туда, где он ощущает возможность провала, надо послать 20 тысяч конницы, а здесь подтащить орудия и начать обстрел, чтобы предотвратить возможность прорыва обороны… ну и так далее… Тут напротив, атаковать, как можно скорее, пока противник не опомнился…
- Слушай, Глаша, ты у нас все по-военному разложила, как какой-нибудь главнокомандующий.
- Наполеон чувствовал, какой немощный дух противостоит ему в Европе. Он ясно «видел», что за всеми этими королями, курфюрстами, императорами нет той поддержки, какую он переживал в себе. От Наполеона же исходила чудовищная сила воли и духа, которой он не только вдохновлял свою армию, но и покорял противников. Он «сделал себя сам», назначил императором. Представьте, какой переворот в умах это событие произвело тогда в европейском социуме. Ведь прочно была вбита в сознание мысль, что управлять государством, править народом может только кто-то королевских кровей! Но вот пришел Наполеон и показал, что, оказывается, можно не быть из царского или королевского рода, а вот так вознести себя на «божничку». Помните у Пушкина: «Мы все глядим в наполеоны, двуногих тварей миллионы для нас орудие одно…». Вот ведь, тоже гений, точно описал отношение Наполеона, что к своим, что к чужим солдатам. И в «Розе Мира» так и написано, что Наполеону легко было утопить в крови не только Европу, но и Францию, ибо его победы давались ценой огромных потерь французов.
Ну, вот. Когда Наполеон попал в Кремль, то Высшие Силы духовного синклита России окружили его и обрезали этот самый волевой шнур. Что мог почувствовать Наполеон? Он почувствовал, что потерял прежнюю связь и влияние на армию. Внешне ничего не поменялось. Вот он Наполеон, вот Москва, им занятая, вот его армия. Но нет! Как бывает при влюбленности? Еще вчера человек мог пройти мимо другого, даже не обратив особого внимания, а сегодня – жить без него не может! Только тут было наоборот. До того ощущал он свою связь с армией, как с единым мощным отлаженным организмом, а теперь – пустота… .
- «Но из души любовь ушла, вот только, лишь вчера» - процитировал Юра свое давнее стихотворение. – Было у меня когда-то подобное переживание, если я правильно понял…
Глаша продолжила:
- Толстой пишет, что во время четырех недельного пребывания в Москве, Наполеон написал больше приказов, чем за всю кампанию в России до этого. А Толстой изучал все это по документам. Еще один важный момент. Если до этого все приказы Наполеона строго выполнялись, то ни один приказ во время пребывания в Москве не был до конца выполнен или был не выполнен совсем. Например, Наполеон три раза посылал большой конный отряд на захват Троице-Сергиевой Лавры. Однако отряд даже не доезжал до места назначения. Им все время грезились засады из превосходящих русских войск. А хронологист Наполеона отмечал, что когда тот выезжал из Москвы, то сказал фразу: «Великой армии больше нет». А ведь армия на тот момент еще не была разбита! Но он уже почувствовал ее конец. Я как историк, рылась в некоторых архивах и нашла интересное документальное свидетельство всего сказанного выше. Пишет офицер армии Наполеона фон Иелен:
Записки офицера армии Наполеона фон Иелина.
Неблагоприятные известия, полученные императором (Наполеоном) из Петербурга, заставили его решиться дать приказ к отступлению после пятинедельного бесполезного пребывания в Москве. Между тем приближалась грозная зима, верная союзница русских. По окончании смотра, вечером 18 октября 1812 г. всей армии был дан приказ об отступлении. Главная армия успела отдохнуть во время пятинедельного пребывания в Москве и могла выставить 100.000 солдат, способных к бою, хотя она и значительно пострадала от постоянных потерь при военной фуражировке. Но эти солдаты уже не представляли собой прежнюю всесильную армию; она не подвигалась военным маршем, а тащилась вялым, медленным шагом.
Войска спешили покинуть город в ночь на 19 октября и рано утром; некоторые отряды двинулись вечером 18 октября. Ночь была не только темна, но и бесконечно длинна, продолжаясь от 4 часов пополудни до 8 часов утра. Наконец к 9 часам утра вюртембергские отряды выбрались из города по дороге в Калугу, куда было решено отступать. Но какое странное зрелище представляла собою великая армия!
Солдаты, не вышедшие еще из строя, шли обремененные всевозможной поклажей из Москвы. Каждый хотел что-нибудь захватить и доставить на родину, забыв, во время пребывания в городе, запастись необходимым.
Весь обоз походил скорее на толпу, нагрянувшую в беспорядке из неведомой страны, наряженную в всевозможные одежды и теперь уже напоминавшую собою маскарад. Эта толпа шла впереди во время отступления, постоянно нарушая порядок, желая оградить награбленное имущество от расхищения солдат. Но так как среди узких улиц, загроможденных обломками разрушенных домов, обозы, повозки, кареты и коляски всевозможных видов постоянно наезжали друг на друга, то толпе было приказано обождать, пока не пройдут строевые войска. При этом происходила ужасная суматоха и беспорядок, впоследствии повторявшиеся при каждом переходе.
Сам Наполеон с величайшим трудом пробирался среди этого хаоса.
Вот в чем, по моей версии, заключался план Высших Сил – заманить Наполеона в Москву и там «совершить обрезание», разъединить этот единым непобедимый организм!
- Прямо иудаизмом запахло! – усмехнулся Юра.
- Слушайте, а я сейчас вспомнил то, что обычно упоминается на уроках физики – начал Николай, - когда изучается небесная механика. Любят приводить знаменитый диалог Наполеона и Лапласа. Лаплас написал книгу, в которой применил свой метод, называемый «метод малых возмущений» для объяснения движения планет солнечной системы. Он сумел, используя только закон гравитации Ньютона и свой метод, объяснить все расхождения в положении планет с теорией, которые имелись на тот момент. Всякие там вековые возмущения и т.п., а вернее, рассчитал все положения с огромной точностью, даже большей, чем было тогда доступно для наблюдений.
- Что ты нам хочешь мозги совсем запудрить, попроще изложи! – оживился Юра.
- Нет, но понимаете – это очень важно. Давайте, как предлагала Глаша, взглянем на ситуацию глазами людей того времени.
- Давайте.
- А именно, не простых людей, а ученых, академиков Французской академии наук. Их же боготворили. Так вот, после Великой французской революции, когда тоже на время веру отвергли, благодаря стараниям французской интеллигенции, как, кстати, потом и у нас, то на божничку поставили науку. Академиков именовали «бессмертными». Это произошло, в том числе и под мощным влиянием Лапласа. Конечно, мало кто мог разобраться в его сложнейшей математике, которую он применял в методе малых возмущений, во всех этих огромных рядах из множества слагаемых. Но все понимали результат: Лаплас объяснил все без Бога! Ведь как было до работы Лапласа? Все опирались на теорию Ньютона, но и она давала небольшие сбои, расхождения в вычислениях положения планет и их реально измеряемом положении на небесной сфере. Ньютон, который был очень религиозным человеком, объяснял все просто, чтобы порядок не нарушался, Бог иногда вмешивается и поправляет положения планет. Ньютона тогда боготворили. Его механика царила безраздельно в Европе. Поэтому никаких вопросов по этому поводу не было. Но вот пришел Лаплас и все… Он объяснил все без Бога, причем очень точно. Воспользовавшись его методом, Леверье, несколько позже, чисто теоретически открыл новую планету Нептун. Думаю, этот факт вам известен? – Юра и Глаша кивнули.
- Это был триумф лапласовской картины мира. А картина эта была изложена в космологическом сочинении Лапласа. Один из экземпляров тот дал прочесть Наполеону. И состоялся этот знаменитый диалог, который и приводят на уроках и лекциях по физике. Когда Наполеон возвращал Лапласу его сочинение, то спросил: «Почему в Вашем сочинении нет упоминания Господа Бога?» - «Сир, в этой гипотезе я не нуждаюсь!» - гордо ответил Лаплас. Но только теперь я понимаю, какое внутреннее противоречие вскрывалось в этом кратком диалоге. В картине мира Наполеона Бога не могло не быть – ведь он явно чувствовал себя ставленником некоего мощного Духа. А Лапласу Бог был уже ни к чему. Это не могло не задеть Наполеона! Здесь встреча двух непримиримых миров! Двух противоположных картин мира и мироощущений! Коллизия! Драма! Я не зря сказал именно мироощущений. Ведь один из них – Наполеон ощущал действие Духа каждый день, особенно в моменты сражений и жизненных опасностей. А другой – Лаплас жил аналитическим умом и никакого духа не ощущал. Один был, можно сказать, мистический фаталист, верил в свою судьбу и предопределенность, а другой верил в предопределенность научную. Он тоже был своеобразный фаталист, только механистический, он писал примерно так, чисто теоретически, если знать первоначальные координаты и скорости всех частиц во вселенной на какой-то момент времени, то можно рассчитать их положение в любой наперед заданный момент времени с помощью механики Ньютона и его Лапласа метода. А поскольку картина мира тогда была сугубо механистична, то можно сказать, что и будущее состояние мира задавалось именно положением и скоростями частиц.
- Интересный аспект ты нам раскрыл – одобрительно сказал Юра.
- А знаете что?! – Глаша стояла с широко раскрытыми глазами – я бы хотела вас попросить? Давайте на этом материале проведем урок у старшеклассников! Такой комбинированный: литература-история-физика.
- Я не против, - сказал Николай, - только вся разработка, чур, на тебе!
- Согласна! Попрошу под это дело сдвоенный урок. Думаю, начальство будет не против.
- Слушайте, я тут еще одну вещь вспомнил: попался мне один материальчик, тоже на историческую тему, где сравнивались биографии Наполеона и Гитлера. – Юра встал с кресла - И там было найдено такое необычное совпадение: они родились через 129 лет, пришли к власти через 129 лет, вошли в Вену через 129 лет, начали войну против России через 129 лет… проиграли все окончательно через 129 лет. Не кажется ли вам, что слишком много совпадений? Но если принять розамировскую точку зрения, что они оба были предтечей антихриста, то вполне логично предположить, что им обоим дали одинаковое «клише» земной судьбы.
- А что, это тоже интересно – Глаша благодарно взглянула на Юру. – Ты, Юра, должен подвести под это все философскую основу.
- Основу? Это же надо всю «Розу Мира» вкратце изложить. Ведь только там встречается метаисторический подход. Нет, я не возьмусь!
- Ну, хоть кратенько, в виде тезисов… Добро?!
- Ой, Глаша! Тебе не возможно отказать. Попробую. – недовольно проворчал Юра.