Здесь и сейчас
Идея иных миров и возможного переселения вызвала волну обсуждений по всем обитаемым озёрам.
– Да, наша жизнь трудна, но мы такие, какие есть, и мы к ней приспособлены.
– Если мы перебираемся из озера в озеро, то почему мы не можем перебраться в другой мир?
– Как жизнь в других мирах скажется на нас? Останемся ли мы собой? Останемся ли таким же сплочённым народом?
– Но мы не должны сами себе ставить пределы! Если есть возможность, её надо испробовать.
Еаэмбу не принимал участия в обсуждении, надеясь на мудрость коллективного разума. Он вместе с Отото рассматривал возможности воплощения идеи в жизнь. Требовалось понять – может ли айя сама выбрать, в каком мире ей воплотиться? И может ли она сохранить информацию о своём пребывании в другом мире, чтобы сделать её доступной всем обитателям своей планеты?
Они установили, изучая так называемые «смутные воспоминания», свойственные маловозрастным рассудительным, что случаи воплощения их айя в других мирах имели место. Исследователи даже смогли собрать информацию об этих мирах. Отото, исследуя довольно редкие случаи повторного воплощения в данном мире, выделил некоторые условия, которые направляли айю в выбранный мир. Теперь можно было попробовать сделать это намеренно.
– Кто решится на данный эксперимент? – был всеобщий вопрос.
– Особой опасности эксперимент не представляет, – отвечал Отото. – Наши айя постоянно воплощаются в других мирах, просто раньше мы не могли контролировать воплощения. Теперь мы способны организовать следующее воплощение именно как экспедицию.
– Поскольку мы с Отото лучше всех представляем процесс управления воплощением айи, то нам проще других совершить это путешествие, – решил Еаэмбу.
– А какой именно мир вам кажется перспективным?
– Все миры необычны. Но нам нравится планета, которую часть её обитателей называет Землёй, – ответил Отото. – Там небольшая сила тяжести и можно воплощаться в птиц и летать. Можно жить в океанах – и это почти привычная для нас жизнь, только без трудных переселений в другие озера. Можно воплотиться в человека – мужчину или женщину – что для нас необычно. И даже понять, как устроен неизвестный нам разум.
– Удастся ли поддерживать связь во время этой экспедиции? Или необходимо ждать возвращения посланника?
– У людей есть состояние, называемое сон. Мы думаем, что его можно использовать для оперативной связи, – пояснил Еаэмбу.
– Сон? Что это?
– Люди говорят, что сон – это маленькая смерть. Им трудно быть постоянно разумными. Поскольку их мозг перегружен страстями, сопровождающимися выделением различных гормонов, то его надо время от времени просто выключать, чтобы очистить внутреннюю среду от этого хаоса. Люди называют это состояние сном. В это время их душа живёт отдельно от тела, это можно использовать для связи.
– Но у нас сна нет.
– И здесь нам тоже подкинули идею люди. Когда они особенно устают быть разумными, они употребляют вещества, которые у них отнимают разум, – сказал Отото.
– Бренди, коньяк, сивуху, чачу, – подсказал Еаэмбу.
– Мы можем использовать похожий механизм в нашем мире, – продолжал Отото.
– Вы имеете в виду газ, что выделяется иногда из твёрдых пород и приводит к появлению мёртвых озёр?
– Да, мы говорим о кислороде.
– Но это же очень опасно. Это может убить.
– Опасно, надо очень точно выдерживать дозу, чтобы сон не обернулся смертью. Но мы также рискуем жизнью каждый раз, когда меняем место обитания.
За столиком в кафе «Сказка», действительно, сидел директор Фонда инновационных технологий и непосредственный начальник Севастьянова – Леонид Фёдорович Варшавский, один из ведущих интеллектуалов страны, но явно новичок в деле наружного наблюдения. Директор снял тёмные очки в знак разоблачения и пригласил Антона присесть.
– Леонид Фёдорович, вы уже вышли из того возраста, когда играют в шпионские игры, – сказал Антон. – Что, собственно, происходит?
– Твой новый знакомый из Тель-Авива оказался не так прост, – ответил директор.
– Возможно. Но почему вы держите под наблюдением меня, а не его?
– Давай, я потом всё расскажу.
– Нет. Здесь и сейчас.
–Хорошо, – согласился Варшавский. – Я следую за тобой – не слежу, а следую, заметь – потому, что дело вовсе не в Бурцеве и не в тех, кто его послал. Дело в тебе.
- Во мне?
Варшавский продолжил, как будто не слышал вопроса:
- Как оказалось, Арсений Витальевич не просто кандидат биологических наук, он на вновь обретённой родине сотрудничает со своеобразной конторой – «Хакарен шел хеатид», что переводится с иврита как «Фонд организации будущего».
– Наши коллеги! - воскликнул Антон.
– И конкуренты! – добавил Леонид Фёдорович. - Но с куда большими возможностями. По сравнению с ними наше учреждение - просто-напросто клубная самодеятельность.
– И тогда вопрос – почему и вы, и хакарены проявили такое внимание к этой скромной конференции в заштатном российском городишке?
– В конференции ничего особенного нет. Я просмотрел состав участников, тематику выступлений. Поговорил с начмедом Мухиным – ничего с нашим хакареном Бурцевым за истекшие дни занятного не произошло. Кроме…
– Кроме чего?
– Кроме встречи с тобой.
– Как в Израиле проведали, что я окажусь здесь, если вы меня самого поставили в известность за день до поездки? – недоумевал Севастьянов. – Чем я, вообще, мог их заинтересовать?
– Они не предполагали, что будет именно Антон Севастьянов, – Варшавский нервно вертел пальцами очки. – Ещё раз напоминаю – это «Фонд организации будущего». Такие структуры пользуются различным инструментарием, вплоть до предсказаний, пророчеств, анализа сновидений. Скорее всего, они располагали сведениями общего характера, знали время, место и необычайную значимость предстоящего события. Но уверен – они сейчас в таком же недоумении, как и я. Событие произошло, что несомненно, однако что это было – понять невозможно. Я давно слежу за деятельностью наших израильских коллег. Ты прав, имелась информация об их внимании к данной конференции. Твоя командировка была попыткой понять, что их интересует. Оказалось, что ваша встреча с Арсением запланирована сторонними силами, кто-то сложил эту мозаику, в которой и я, и «Хакарен» всего лишь пешки. Но, кажется, не пешка ты. Что ты знаешь о происходящем?
При вновь открывшихся обстоятельствах Антон не горел желанием рассказать о событиях последних суток, поэтому уклонился от прямого ответа:
– Я завтра с Бурцевым иду в баню…
– В баню?
– Может быть, эта встреча даст ответы на ваши вопросы.
– Может быть. А о поездке с Мухиным коллега из Тель-Авива знает?
– Я не упоминал.
Они договорились о связи и условиях конспирации.
– Со своего сотового мне больше не звони. Наверняка они его уже пробили – связи у них огромные, – инструктировал Антона Варшавский. – Вот тебе другой телефон – не iPhone, но дозвонишься даже из тайги. Симка новая, никак с тобой или со мной не связана. Так будет надёжнее. Ну, и поскольку командировка твоя затягивается, то выдам немножко наличности. Сильно не пошикуешь, но...
– О затягивании…, – заикнулся Севастьянов.
– Да.
– Леонид Фёдорович, у меня по этому поводу вышла размолвка с Людой. Она вспылила, подозрительность обострилась. Может, вы ей подтвердите, что я здесь всё-таки по делу. А ещё лучше, что и вы здесь.
– Разумеется, Антон, подтвержу.
Варшавский оставил недопитым остывший кофе, попрощался и, не спеша, вышел из кафе. Директор Фонда не торопился по двум причинам. С одной стороны, обнаруженное наблюдение теряло смысл. Поведение Антона уже не будет естественным, так что следовало, наоборот, подчёркнуто дистанцироваться и анализировать информацию, поступающую от самого Севастьянова. С другой стороны…
Эту мысль ему не дал додумать зазвонивший сотовый.
– Алло… Да… Он меня обнаружил… Я ему дал телефон с прослушкой. Теперь мы сможем фиксировать его разговоры, не только телефонные… Наверное, в ближайшие день-два многое прояснится.
Озадаченный Севастьянов вернулся к столику.
– Это что за дядя? – испытующе поглядел на него Миша.
– Это директор моего предприятия, – ответил Антон и продемонстрировал обновку. – Позаботился – привёз мне новый телефон.
– Можно посмотреть? – спросил мальчик.
– Да, – кивнул Антон.
И через секунду телефон валялся на полу, аккумулятор отлетел в одну сторону, симка – в другую.
– Миша! – воскликнула Настя. – Ну, что же ты?
Но как заметил Севастьянов, её возмущение было несколько наигранным, по материнской обязанности поддержания дисциплины. Сама она взирала на чудо техники прошлого десятилетия, в котором даже не было GPS-навигации, с явным подозрением. Наверно, если бы не детская удачная неловкость, то сама бы шваркнула об пол.
– Да ничего! – Антон собрал детали и обратился к Насте. - Что-то не нравится?
- Настораживают презенты от внезапно появляющегося начальства, - ответила кандидат наук с экстрасенсорными способностями.
- Бойтесь данайцев, дары приносящих, - продекламировала Отмахова строчку из «Илиады».
- Думаете, сие устройство выполняет роль «троянского коня»? - кивнул Севастьянов на останки мобильника.
- Я бы по нему разговаривала только с директором, - сердито заявила Настя.
- Никому из вас я по нему звонить точно не буду, - заверил Антон и сунул детали в карман. - Потом соберу.
Севастьянов в двух словах поведал собеседникам суть разговора с Варшавским.
- Хорошо, сынок, что ты мобильник грохнул! - мама Настя погладили Мишу по голове. - Игры начались серьёзные.
Компания вышла в парк. День клонился к вечеру. Ребятишки с родителями расходились по домам. Становилось тихо и немного волшебно. Между ёлочек повисла луна, заливая аллею таинственным светом.
– Может, и на Луне живут какие-нибудь лунатики? – мечтательно произнёс Миша. – Смотрят такие на Землю и думают, а есть ли там «братья по разуму»?
– Можно ли выжить на этой гигантской голубой планете, – подхватил Антон, – с её огромной силой тяжести, чудовищной плотностью атмосферы, непрерывными ветрами, дождями?
– Так и есть, – сказала Настя. – Жителям одной планеты условия другой представляются невыносимыми.
– Да что говорить о другой планете, – продолжил Антон. – Для жителей океанов условия жизни на суше смертельно опасны. Обитателям тропиков не выжить на Крайнем Севере. И даже поговорка гласит: «Что русскому хорошо, то немцу смерть».
Из кустов сирени защебетала перелётная птаха. Антону показалось, что она продолжила их обсуждение, делясь своим опытом жизни на чужбине.
Было бы, конечно, занятно понимать язык птиц и зверей, как это делали герои сказок всех народов мира. Но, пожалуй, не слишком лестное мнение услышал бы о себе человек, обладая такими способностями. Каждой пичуге и грызуну было бы что сказать бестолковому царю природы о его неуклюжих шараханьях по планете, словно слона в посудной лавке. Наверно, поэтому люди предпочитают делать вид, что животные не разговаривают.
Ксения Борисовна вернула всех к практической теме:
– Есть один вопрос, который надо решить здесь и сейчас…
– Какой?
В воздухе повисло напряжённое молчание.
– Кому мы можем доверять? С кем можно делиться информацией, а с кем не надо? Следует ли дать знать о контакте с инопланетной цивилизацией государственной власти, общественности? Кто входит в круг доверенных лиц - друзья, родители, дети, супруги?
– Никому об этом говорить не надо, – насупился Миша.
– Устами младенца глаголет истина, – согласился Антон.
– Мне тоже как-то не по себе от мысли, что нашу тайну узнают израильские хакарены или бульварная пресса, – добавила Настя.
– Да, уж эти всё опошлят, – подтвердила Ксения Борисовна.
– Думаю, что каждый случай раскрытия нашей тайны – это скорее исключение, чем правило, которое мы должны обсуждать особо, – завершил мысль Антон. – Да и не требуется информация о контакте с другой цивилизацией для работы Сообщества сознательных родителей. Всех детей надо воспитывать Человеками – и землян, и инопланетян.
Из куста рябины раздалось удовлетворённое чириканье. Антон с трудом отогнал от себя ощущение, что из кустов кто-то за ними не только наблюдает, но и понимает суть разговора.
– Но, коллеги, не получится ли так, что пришельцы обманывают землян, проникая на планету втихомолку? – волновалась Ксения Борисовна, сама пришелец из «химического мира».
– Тем более, если речь идёт о родителях, которые будут воспитывать пришельцев, – напомнила Настя.
– Вопрос непростой, – согласился Антон. – С одной стороны, не может цивилизация с высокой моралью действовать исподтишка, а, с другой, раскрытие правды способно спровоцировать «охоту на ведьм», обвинения в сектантстве, насмешки и шельмование.
– Это в лучшем случае! – поддержала Ксения Борисовна. – Я опасаюсь, что Антона и его сына могут просто похитить или даже убить. Слишком напряжённый клубок противоречий.
– Значит, на том и порешим, – подвёл итог Антон. – Мы занимаемся воспитанием нового человека и не афишируем вопроса с пришельцами. Об этом рассказываем только особо доверенным людям при крайней необходимости. По сути, не важно, с этой ты или с другой планеты. У всех нас, видимо, есть опыт пребывания в других мирах, но на Земле мы все – земляне и в меру своих сил работаем на процветание планеты и человечества.
Словно соглашаясь с изложенным мнением с ветвей берёзы одобрительно каркнула ворона, снова вызвав у Антона диковинное ощущение, что он под колпаком у вездесущей птичьей наружки.
– О необходимости, – сказала Настя. – Завтра такая необходимость появится. Я не вижу деталей, но у вас, Антон, состоится встреча с двумя мужчинами. Из них только одному следует доверять. Его талант и его участие будут важны для нашего дела.
Зазвонил мобильный Севастьянова. Арсений Витальевич Бурцев интересовался, готов ли Антон Михайлович завтра с утра отправиться на дачу к его другу, попариться в бане и продолжить общение в неформальной обстановке.
– Где встретимся? – уточнил Антон.
«Хакарен шел хеатид» – Фонд организации будущего
Запись беседы с анонимным источником.
Конфиденциально. Для сведения руководства Фонда инновационных технологий.
– Ни еврейский народ, ни государство Израиль не могли бы существовать, не имея преимущества в сфере получения, обработки и применения информации. Если выражаться образно, то на катке свободно могут кататься дяди размером со шкаф, а мальчишки-первоклашки должны смотреть в оба, крутить головой на 360 градусов и предвидеть траекторию движения и возможные манёвры дядей-шкафов. То же самое Израиль на международной арене. Чтобы выжить – требуется знать всё, предвидеть стратегию как великих держав, так и ближайших соседей.
– Занятно. Мы в России чувствуем это несколько иначе. Мы, конечно, относимся к великим шкафам, но как раз это не даёт нам на международном катке гонять как вздумается. Всё время нужно держаться настороже, выверять траекторию, чтобы не раздавить первоклашек, что вертятся под ногами.
– Это особенности русского менталитета. Большинство великих держав и их растущих конкурентов подобным комплексом не страдают.
– Исходя из сказанного вами, я заключаю, что организации типа Фонда организации будущего стали основой выживания как государства Израиль, так и еврейской диаспоры по всему миру.
– Если мы не позаботимся создать такое будущее, где будет место для Израиля, то кто позаботится? И соответственно нам критически необходимы как собственно информация, имеющая отношение к формированию будущего, так и методы её анализа и прогнозирования тенденций развития ситуации. Причём эти три составляющих взаимосвязаны и образуют целостность. То, какая информация нужна, зависит от возможностей анализа и применения его результатов для формирования прогнозов.
– Таким образом, методология анализа и прогнозирования составляет главную ценность и главную силу «Хакарен шел хеатид», которая придаёт ей вес в мире?
– Безусловно. Порой нам намеренно раскрывают информацию, чтобы затем на основании нашей реакции оценить её важность и понять её смысл.
– На чём же основывается ваша методология?
– Если я скажу «на Каббале» – это вам что-либо объяснит?
– Если я скажу, что Каббала – это, по сути, диалектика, только в её раннем, сократовском понимании, а не гегелевском, вы убедитесь, что я вас понимаю?
– Да. Если оставить за скобками мистику и символизм, то методология каббалы суть постижение истины через постановку наводящих вопросов при открытости праведных гласу Всевышнего.
Скачать электронную версию книги или купить печатный экземпляр можно здесь.
