Лад как Организационная форма Профсоюза Добрых Сказочников

В последнее время часто приходится отвечать на вопросы – как вступить в Профсоюз Добрых Сказочников? Как создать филиал Профсоюза? Как помочь Профсоюзу и как Профсоюз может помочь в воплощении какого-либо проекта (в издании, создании интернет-радио, сборе творческого коллектива и пр.)? Я постарался ответить на эти вопросы так, как я это вижу и прошу всех высказывать свое мнение. Профсоюз молодой, окостеневших форм в нем еще нет, и как мы решим сейчас, так оно и станет.

ЦЕНТР

Есть такое наблюдение: «Хороших людей в мире больше, но плохие лучше организованы». Это правда. Но как такое может быть, если Добро – это совместное творение на общее Благо, для общей Радости, если умение находить общий язык и сотрудничать – основное свойство Добрых людей? Это может означать только одно – те организационные формы, которые предлагаются для объединения, не присущи Добру. А те формы, которые Добру присущи, забыты или утрачены.

Сами посудите. Стоит нам создать общественную или коммерческую организацию, нам по закону надо назначить главного – директора, председателя, президента. Иначе организацию просто не зарегистрируют – некому подпись ставить будет. А кто из Добрых Сказочников главней? Как выбрать? Вот и повод для раздора, вот и щелочка для зла. Да ладно бы только выбрать надо было. Только выбрали руководителя, ему же надо чем-то заниматься, надо каждый день руководить, а прочим - каждый день подчиняться. Вот вам и классовое расслоение, вот и «я – начальник, ты – дурак», вот и звездная болезнь. Все запрограммировано организационной формой.

Но и это еще не все. Ведь есть еще деньги. Каждая организация должна иметь деньги, чтобы вести свою деятельность. Кооператив собирает взносы с членов, коммерческая организация – зарабатывает. Но так или иначе – распоряжается этими средствами кто-то главный. И получается, что избирая кого-то руководителем, мы искушаем его. Трудно пропускать через свои руки столько денег и чтобы ничего не прилипло. И чтобы без подозрений. И даже Даже и законные формы движения денег – например зарплата руководителя, бухгалтера – вызывают вопросы – а почему столько? А кто решал? А откуда личный «Мерседес»? Конечно, есть разные формы контроля и прочего недоверия, но по законам квантовой механики – все, что может произойти, рано или поздно происходит. И тогда Добро уже не может удержаться в данной организации.

И что же делать? Неужели это все неизбежно? Неужели люди всегда так жили? Конечно, нет. И именно сказки и былины нам повествуют о тех временах, когда люди жили совсем по другим правилам.

ДРЕВНОСТЬ

Вас не удивляет, что в сказках такое обилие царей? Просто создается ощущение, что царь – каждый второй. А каждая первая – царица. А остальные – царевны и царевичи ))) Собственно, так оно и было, это и называется родовой строй. Внутри рода отношения складывались по семейному типу – заботы старших о младших, любви и согласия. А вот каковы были отношения между родами? Между родами существовал мир, средством управления миром был круг или вече. Вече (ср. вещий - говорящий) – процедура договора, а круг – в котором нет ни начала ни конца - означает равенство всех участников. На круг выходили цари – главы родов - и договаривались до тех пор, пока не приходили к согласию. Не было диктатуры большинства над меньшинством, обязательно учитывались интересы каждого. Все заботились о каждом. И эта забота о каждом была продолжением семейных отношений, и была делом космического значения – поддержанием божественного Лада. Изначально «владеть» - это «жить в Ладу», в гармонии. Руководствовались при этом Обычаем. Меня потрясают документы совсем недавней эпохи – несколько веков назад собиралась на сход тысяча человек и приходили к согласию. Сказка! Которая была былью.

Был ли при этом кто-то главный? Десятки тысяч лет жизнь текла размеренно, и нужды в главном не существовало. Это и был Золотой век. Но когда начались конфликты и катаклизмы, стала возникать необходимость быстрого принятия и исполнения решений, и на время опасностей стали избирать вождей. Совет Старейшин все еще оставался более высоким и постоянным уровнем управления, но по мере того, как опасностей становилось все больше, власть все более переходила к вождям. Они уже сами в своей совокупности становились опасностью. Вместо Лада возник Порядок (ряды), он же Строй. На место Обычая заступил Закон. Перед ним тоже были все равны, но те, кто писал Законы и охранял Законность, почему-то оказывались равнее других. Закон стал, что дышло - куда хочу, туда и ворочу. Но самый печальный итог всего этого – утрата навыков самоуправления, Лада. И с тех пор, сколько бы власть не переменялась, суть Строя оставалась прежней - люди автоматически выбрали новых вождей или президентов, чтобы те думали за них, решали за них, отвечали за них.

СЕТЬ

Как же нам возродить Лад в Профсоюзе Добрых Сказочников? Ведь столько изменилось с той поры Золотого века. И все-таки это возможно. Раз существует Добро, значит, оно несет в себе свои организационные формы, несет Лад. Просто надо их узнать и поверить им.

Нецентрализованные организационные формы есть и сейчас, они называются сети. Не сетевой маркетинг – он-то как раз централизован, иерархически-пирамидален, и основные денежные потоки текут именно в центр. Совсем другой пример дают социальные сети. Сообщества единомышленников существую не только в интернет, но интернет-модель очень удобна и наглядна. Каждый может создать и развивать свое сообщество, получая поддержку от сети в целом, и являясь частью этой сети, являясь самой сетью на своем участке ответственности.

Профсоюз Добрых Сказочников не имеет филиалов, он образуется филиалами - такими узлами сети, средоточием отношений. Узел может быть интернет-ресурсом, печатным изданием, региональным объединением, фондом взаимопомощи, коммерческой организацией. И они все равны, все царствуют на своем пространстве, все работают на общее дело и вместе радуются успеху. Деньги не стекаются к кому-то главному, а становятся инструментом каждого для управления целым. Где-то в одном из узелков сети порождается идея. Ближайшее окружение и ближайший к ней крупный узел коллективным участием и мышлением доводят ее до состояния проекта, предлагают программу реализации. Если объем усилий и денежных средств невелик, то региональный узел воплощает замысел самостоятельно, делясь с окружающими радостью и опытом. Если возникает потребность в участии соседей или Профсоюза в целом – то региональный узел распространяет информацию о проекте в сети, и ему приходит помощь – в виде совета, опыта воплощения подобных проектов, организационной и чисто физической помощи, и, разумеется, денежных средств.

ДЕНЬГИ

Финансовая система сегодня устроена так, что позволяет накапливать денежные средства в больших количествах в одном месте, и тот, кто контролирует самые большие деньги – контролирует всех остальных. Потребитель должен банку, банк должен Центробанку, Центробанк должен ФРС и т.д. То есть те деньги, что лежат у нас в кармане – это не наши деньги, а средство управления нами некоего властного центра, ниточка, за которую нас дергают, чтобы мы совершали те или иные действия.

Деньги Добрых Сказочников – это совсем другие деньги. Это средство каждого управлять Профсоюзом, а через него и всем миром. Поддерживая один узел или другой, один проект или другой – мы осуществляем управление, становясь царями. И помогаем автору проекта воплотить задуманное, делая его творцом, подобием Творца. Поэтому каждый узел (филиал) Профсоюза Добрых Сказочников обязан (повторяю – обязан, чтобы кто-нибудь из скромности не забыл и не постеснялся) иметь канал поступления денег от Вселенной. На каждом сайте Добрых Сказочников должна быть кнопка «Поддержать Профсоюз Добрых Сказочников», у каждой организации должен быть счет, где накапливаются средства (разумеется, должен быть учет и прозрачность). И эти средства идут на работу именно этой организации, в том числе на поддержку проектов других организаций, то есть на управление - это тоже работа. И у каждого проекта тоже должна быть отдельная кнопка (и другие каналы) «Поддержать проект ПДС».

Не обязательно свои организации сразу регистрировать в государственных органах, для небольших проектов можно вполне обойтись честным словом и личным банковским счетом (даже трехлитровой банкой). Взносы могут быть как невозвратными (благотворительными), так и возвратными – если проект подразумевает получение прибыли. Получение прибыли, разумеется, приветствуется, оно показывает квалификацию организаторов, вызывает доверие к ним и способствует реализации ими все более крупных проектов. Но при этом мы понимаем, что благотворительные поступления могут быть заведомо больше заработанного нами, ведь людей в мире очень много, и каждый хочет жить в Добре и с радостью поддержит Добро, как только поймет, что это и есть Добро.

ОБЫЧАЙ

В мусульманстве есть обычай отдавать сороковую часть дохода в мечеть, мечеть как раз и есть узел отношений, единого руководящего центра в исламе нет. В иудаизме десятую часть дохода отдают в синагогу (центр есть в форме синедриона и двух первосвященников). В христианских церквях управление централизовано, а размер добровольных пожертвований точно не определен. Но во всех этих примерах взносы дающего чаще всего не являются управлением, они не целевые. По-другому работают благотворительные фонды – они часто собирают средства для помощи конкретному человеку. Но каждый фонд сам по себе, и помощь в беде – это лишь первая ступень управления (реакция на обстоятельства), помощь в созидании – это более высокий уровень (планирование).

Я предлагаю Добрый Сказочникам создать обычай и жить по обычаю. Двадцатую часть своего дохода (как личного, так и организации) направлять на управление миром (ведь управляет тот, кто финансирует). Надо привыкнуть выражать свое мнение, свою волю рублем. И тогда мы имеем такие выводы.

Сказочник – тот, кто пишет сказки (сценарии, повести, песни – в широком смысле). Как стать Сказочником – писать, творить. А как стать Добрым Сказочником? А вот званием Доброго Сказочника наделяет Профсоюз, когда голосует рублем за твои произведения, твои проекты, помогая их продвижению. Участником Профсоюза Добрых Сказочников может быть не только сказочник, но и предприниматель, издатель, родитель – то есть народ. Любой, кто живет по обычаю Добрых Сказочников. То есть когда ты используешь двадцатую часть своих доходов на управление Профсоюзом, ты не только голосуешь за чей-то проект, но и голосуешь за себя, как участника Профсоюза. Каждый сам себя избирает в Профсоюз. А что такое филиал или узел ПДС? Это человек или организация, которая дает возможность участникам Профсоюза проявить свою волю к управлению – то есть ищет, готовит и представляет проекты, за которые стоит голосовать.

Вот мы и получили искомое – замысел современного Лада – структуры без централизации власти, но не хаотичной, а управляемой своими участниками в совокупности и живущую по обычаю.

ПРИМЕЧАНИЯ

Злые языки скажут, что все это напоминает письма счастья: пошли рубль сегодня, тебе придет тысяча завтра. Ответ: ничуть не напоминает. Потому, что главное в предложенной структуре - не прибыль, а управление. Хотя прибыль будет – сотрудничество и коллективная мысль позволят выбирать и продвигать самые перспективные проекты – именно те, которые принесут, в том числе, и прибыль, увеличивая тем самым общий объем средств Добрых Сказочников, что выгодно всем.

Недоверчивые скажут – сказка! Конечно, сказка – на то мы и сказочники. Нам как-то и не по чину жить не по сказочным принципам. Дело в другом – если я получаю, допустим, двадцать тысяч рублей дохода, то готов ли я использовать одну тысячу, чтобы сказку сделать былью? Да если это заработает – весь мир обалдеет. Весь мир изменится. Всего одной тысячей можно изменить мир. По-моему, игра стоит свеч.

Конечно, надо избегать доверять деньги мошенникам (увы, таков мир сегодня) и неудачникам. Но на то и региональный филиал, на то и коллективный разум, чтобы вовремя распознать мошенника и помочь неопытному товарищу. Деньги – это тема большая и скрупулезная, мы к ней вернемся еще не раз и в обсуждениях, и в сказках. Тут надо и специалистов иметь, и механизм отлаживать.

Иные скажут – много ли так можно набрать? Ну, книжку можно издать вскладчину, даже тиражом в 10 тыс. экземпляров, но фильм таким образом не снимешь, чтобы его миллионы посмотрели. А все гораздо интересней. Снять фильм стоит дорого, миллионы, но сценарист получает гроши, скажем так – тысячи. И пишет он то, что снимают, что закажут. Не всегда ему это нравится, но жить надо, деньги нужны. Но если Добрые Сказочники, их читатели, зрители - то есть народ - будут рублем голосовать за сценарии, то самым талантливым (то есть самым добрым, ведь талант от Бога) сценаристам не надо будет заниматься халтурой. И производителям фильмов останется что? Либо снимать по плохим сценариям и прогорать, либо снимать по хорошим и Добрым. Малое воздействие в нужной точке способно вызвать сколь угодно большой эффект.

Но я хочу продолжить о Ладе.

ФИЛЬТР

Итак, Профсоюз Добрых Сказочников состоит из узлов (филиалов), равноправных и нацеленных на общее благо, каждый из которых по принципу фрактала сам состоит из меньших узлов, проецируя на них свою заботу. Это все здорово, но неужели во всей этой схеме так-таки и нет верховного управления? Оно есть, но оно опять-таки заложено в структуре узла (филиала), в способах его работы, и оно меняется (развивается) под влиянием каждого участника профсоюза. Дело в том, что узел не только пропускает через себя и распространяет информацию, он ее фильтрует. Он усиливает, дорабатывает и воплощает Добрые, созидательные составляющие и ослабляет негатив. Основа этого фильтра заложена в самом названии (это удобно): Профсоюз – сотрудничество, Добро – это Добро, Сказка – изначальная Истина, которая доходит до нас через традицию и через вдохновение. Но сам ход работы Профсоюза детализирует и совершенствует систему фильтров. От нас в мир идет все более чистое Добро, а зло нейтрализуется и исчезает. Каждый вложенный Рубль поддерживает конкретный проект, конкретную форму Добра, вдохновляет ее творца к развитию. зло, несовершенство, нецелостность наш Рубль обходит стороной. Как пример работы фильтра – слово Добро я всегда пишу с большой буквы, зло – с маленькой, и даже Рубль Добрый у меня с большой в отличие от рубля центробанка. Мелочь, но из таких Мелочей ткется полотно Жизни. Также и в обсуждениях в наших Сообществах встречаются несовершенные высказывания, заходят люди в конфликтном настроении. Спорить с ними – это давать им возможность заполнить обсуждение дальнейшими несовершенными высказываниями. Лучше просто пройти мимо и ткать дальше полотно беседы. Правда, не всегда удержишься, но надо совершенствоваться, конфликт – не от Добра. На каком-то этапе развития сети и ее фильтров волны, излучаемые узлами, станут когерентны – совпадут по всем характеристикам. Когда это происходит в лазере – свет приобретает сказочные, чудесные свойства, а сама среда становится активной – она не гасит колебания, а усиливает их. Собственно, так и начинаются чудеса.

Фильтры – это тоже отдельная большая тема. Мы еще рассмотрим эту тему с разных сторон и используем разные образы, вспомним и цензуру, и настройку радиоприемника.

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ

В Профсоюзе Добрых Сказочников сегодня есть два актуальных проекта, которым требуется поддержка:

1. Издание книги сказок Олега Сешко

2. Подготовка моей книги "Профсоюз Добрых Сказочников", в которой я поделюсь как теоретическими ислледованиями, так и новыми сказками.

Конечно, в обоих проектах нужны не только деньги (в том числе и спонсоров), но и личное участие, распространение информации и пр.

Чтобы поддержать Казанский филиал и Информационно-аналитический центр Профсоюза Добрых Сказочников - кликните на картинку или перейдите по ссылке - http://www.tartaria.ru/Tvorchestvo/Prof_dob_skaz/Poddergka.aspx

А сейчас хочу завершить сообщение сказкой, чтобы поддержать обычай, и совмещать теорию с практикой. Конечно, сказки эти делаю сейчас второпях, они пока несовершенны, это скорее развернутые синопсисы с проработкой отдельных эпизодов. Но сейчас, на мой взгляд, даже эскиз Доброй сказки очень важен. А потом будет и рабочий чертеж, и действующая модель, и опытный образец, и серийное производство.

Нанодобротин
или
Колокольчики начинают и выигрывают

У одного аспиранта, звали его Василий, была девушка. Он ее очень любил, а она на него злилась. Вечно у него времени не было сходить с ней куда-нибудь в кино или ресторан. А еще у него не было денег, машины, совести, чувства юмора и перспектив. Это она ему так говорила.
- Ну, что это за тема «Реакция колокольчиков на появление коровы на лугу»! – возмущалась Жанна. – Кому это нужно? Поучись у Мишки Говорова. Из одного детдома вышли, а он уже президентский грант получил, нанокомпозиты для самолетов нового поколения разрабатывает. И ведь он тебя звал в свою лабораторию. А ты? Му-у!
- Милая, ты не понимаешь! Колокольчики, они очень чувствительные, их форма помогает им определять настроение живого существа…
Но Жанна его не слушала, а хлопала дверью и уходила. И однажды, когда она хлопнула дверью особенно сильно, от стены отвалился здоровенный кусок штукатурки, но не это главное. Даже Василий этого и не заметил. Его потрясло, что стрелка его прибора дрогнула. Четвертый месяц он бился над этим прибором, который должен был замерять электрические импульсы колокольчиков, но никак не удавалось подобрать частоту, на которой сигнал будет устойчивым. И только вчера Василий собрал новую приставку, которая должна была учитывать параметрическую модуляцию сигнала. И вот сегодня стрелка, лежавшая на боку четыре месяца, наконец, дрогнула.
- Модулируется поляризация? Обалдеть! – бегал Василий от индикатора к осциллографу.
Но оказалась важна не только поляризация, не только частота, не только добротность контура, оказалась важна… злость.
- Я измерил длину волны злости! – рассказывал Василий Мишке Говорову.
Они были друзьями с детства, и, пожалуй, Мишка был единственный, кто не считал занятия Василия ерундой. Он всегда внимательно слушал и даже давал ценные советы и не менее ценные приборы из своей лаборатории, но перспективы получения финансирования оценивал как призрачные. «Скорее верблюд пройдет в игольное ушко, чем колокольчики пройдут в план Академии наук», - резюмировал, бывало, он.
- Да Бог с ней, с Академией! Ты сюда смотри, - показывал Василий. – Цветок реагирует на злость, и я замерил основные параметры сигнала. Информация передается за счет переменной ежевидной поляризации.
- Ежевидной? – удивился Мишка.
- Ну, это я так назвал. Ты посмотри на осциллограф, сам поймешь!
- То есть теперь мы можем измерить, насколько человек добр или зол? – спросил Михаил.
- Я уже измерил! И даже ввел классификацию! – Василий вытащил из кипы бумаг на столе помятый ватман. – Вот информационное поле доброго человека с гладкой котообразной мурлыкающей поляризацией. А вот злого…
- С ежевидной и фыркающей.
- Да. Если в излучении человека более 50% добрых поляризаций – его логично считать добрым. Если более 51% злых – все, что он делает, обращается во зло.
- Причем все объективно, никакой относительности, - заметил Михаил. – Философы взвоют просто, ты их без хлеба оставишь.
- О классификации. Есть ступени в каждой иерархии. Я их по-военному назвал. Солдат Добра любит порядок, его тянет строить, создавать. Вот его излучение. Солдат зла всюду несет хаос, насилие, разрушение. Вот излучение хаоса, оно подпитывает его информационное поле. Видишь?
- Да-да, вспомни Федьку Жиганова из нашего класса, - сказал Михаил. - Он же органически не выносил порядка. Наслаждение получал от сорванного урока. Рассказывал мне: «Выйду в город, пока хоть копейку не отберу у кого-нибудь – никакого настроения!»
- А это его инфограмма.
- Он же в тюрьме!
- А я по фотографии.
- Вот даже как! – присвистнул Михаил. - ФСБ такая находка очень заинтересует.
- А вот офицер зла, - продолжал Василий. - Ему энергия насилия уже не нужна, она короткодействующая, он подпитывается тщеславием. Великолепный организатор, дьявольское обаяние, но сам не виден, действует чужими руками. Угадаешь, чья инфограмма?
- Блин! Царьков Стас! Это же он всегда Жигана науськивал и подмигивал.
- Его инфограмму я с телевизора снял. Он же теперь в депутаты метит! А вот офицер Добра. Тоже лидер, но не подавляет свою команду, а помогает ей развиваться. Вот смотри модуляция сотрудничества. Это ты! – улыбнулся Василий Михаилу. – Ты у нас в классе был заводилой.
- Да когда же ты успел меня отснять? Когда с Варькой заходили, что ли?
-Тогда-тогда. И, кстати, Варька тоже имеет модуляции сотрудничества, она может и тихая, а что называется, душа коллектива – всегда вовремя поддержит. Так что вы, действительно, два сапога – пара.
- А Жанна что?
- С Жанной плохо, - вздохнул Василий.
- Давай, делись! Не молчи!
- Вот ее инфограмма! 32% зла, а на прошлой неделе было 28%.
- А что происходит?
- У ее матери зла 64%, она темный офицер. Больше того, у нее есть связь с генералом. Самая интимная.
- Любовник?
- Ее шеф.
- Директор детского благотворительного фонда?! Он же само благообразие!

Директор благотворительного фонда «Счастливое детство» К.Г.Благостин (фамилия изменена) давно уже не получал удовольствия от грубых энергий насилия и тщеславия. Его интересовала власть в самой чистой ее форме. Не власть подкупа, когда берут твои деньги и тебя же презирают. Не власть силы, когда тебя боятся и ненавидят. А власть мысли, когда тобой восхищаются, когда тебя боготворят, когда твои идеи хватают на лету академики и президенты и спешат исполнить, даже не понимая их конечного замысла. Конечный замысел не должен понимать никто, чтобы не возвысился сам до понимания хода вещей и не стал конкурентом. Конкурентов Константин Георгиевич стремился обезвредить на самых дальних подступах к пониманию общественных процессов, и в этом ему очень помогал его фонд, разыскивая по всем школам и олимпиадам талантливых детей. Чтобы затем направлять их развитие в нужную для директора сторону – знать многое о частном, а целостность и Добро не замечать и осмеивать «соплежуйством». Таким он помогал, продвигал их по службе, выделял им гранты. Они чувствовали себя общественно-значимыми, ездили в дорогих машинах, ходили на правительственные приемы, и даже не понимали, у кого в руках те ниточки, которыми направляется их поведение.

- В его речах 99% истины и 1% смертельного яда, - горячо говорил Василий. - Он идеолог зла, он заражает людей миллионами.
- Я подозревал, что с фондом что-то не в порядке. Но чтоб настолько!
- Это показывает прибор!

Тех, кто избегал его деформирующего влияния, Константин Георгиевич с помощью своих агентов влияния убирал с дороги – ломал их карьеру, разрушал личную жизнь, вводил в конфликт с правоохранительными органами. До прямой ликвидации он опускался редко – в ней не было удовольствия победы, это был показатель того, что человек сумел уклониться от его влияния, и тогда у Благостина просто не было выбора. А он не любил, когда у него не было выбора. Его комбинации были всегда многовариантны с многочисленными каналами обратной связи.
Благостин нажал кнопку вызова секретарши:
- Ираиду Викентьевну ко мне!
Ираида Викентьевна как раз и была матерью Жанны, и в темной иерархии она недавно заняла место офицера. Случилось это вскоре после того, как она устроилась на работу в Фонд и попала под влияния Благостина. С этого момента в ее доме прекратились скандалы, из-за чего муж Ираиды боготворил ее начальника и любовника и тоже подпал под его влияние. Жена стала к нему более внимательна, но смысл ее жизни переместился туда, где она была послушницей и рабыней своего учителя и господина.
- Ираида, ты рассказывала мне однажды о женихе твоей дочери, - повернулся к женщине Благостин. - Он ведь занимается…
- Колокольчиками, - подсказала Ираида.
- Да-да, колокольчиками. Я тебе говорил, что это направление бесперспективное…
- Да Жанночка плешь проела этому придурку, чтобы занялся более полезным делом. Извините!
- Я понимаю твои эмоции, но есть новости о твоем предполагаемом зяте. Он в ходе своих псевдонаучных изысканий изобрел некий прибор…
- Кто бы мог подумать!
- Некий прибор, который может сделать очень опасной жизнь его и всех, кто с ним связан. Будет лучше для него и для окружающих, если этот прибор исчезнет. А мы сможем его сберечь для человечества, к тому же он поможет образовательной деятельности Фонда.
- Я поняла. Думаю, та компания байкеров, которую вы недавно спасли от тюрьмы, не сможет отказать нам в маленькой услуге. А Жанночка им все объяснит…

- Значит, Фонд только прикрытие? – возмущался Михаил?
- Не совсем. Благостин, действительно, озабочен воспитанием нового поколения и вкладывает в эту деятельность много сил и средств. Потому что рабов надо воспитывать с детства.
- Чтобы они восторгались и гордились своим рабством.
- Но миллионов почитателей ему мало, он и к Жанночке клинья подбивает, - усмехнулся Василий.
- В каком смысле?
- В том самом.
- Но он же вроде… с матерью! - не понял Михаил.
- Для матери он – гуру. И для Жанночки общение с гуру станет посвящением. Или закланием жертвенного агнца.
- Черт-те что! И что же теперь делать?
- Есть у меня одна идея!
Идея была проста, как все гениальное. Поскольку волновые характеристики всех составляющих зла были определены, то надо было создать материал, поглощающий излучение зла и отражающий Добро.
- Нанокомпозит! – догадался Михаил.
- Именно.
- С частицами, по величине совпадающими с длиной волны излучения и спирально закрученными в соответствии с переменной ежевидной поляризацией. Это возможно, но…
- Что «но»? – с нетерпением спросил Василий.
- Это безумно дорого! И это очень долго. Перебор всех вариантов займет годы, - покачал головой Михаил.
- А мы сделаем проще! Мы ведь доброе дело сделать хотим?
- Конечно, доброе!
- Вот садись и думай. Перебирай все варианты. А как только ты натыкаешься на самый добрый вариант – прибор отметит максимум доброго излучения.
- Мысленный эксперимент! – воскликнул Михаил. – Эйнштейн отдыхает!
Через 9 часов друзья уже знали необходимый вид наночастиц и имели подробно расписанную технологию.

- Жанна, я хотел с тобой поговорить!
- Поздно! Я поняла – ты меня не любишь!
- Жанночка, ты же сама хотела, чтобы я работал с Мишей. Я теперь у него в лаборатории. Я просто не мог прийти. Столько работы…
- Не звони мне больше!

Звонок разбудил Михаила в полночь.
- Лабораторию разграбили!
- Какую лабораторию? Кто разграбил? – Михаил спросонья не мог понять друга.
- Сработала сигнализация, - объяснял Василий. - Милиция вызвала меня. В лабораторию вломились, побили окна, но вся аппаратура на месте. Унесли только инфоскоп и архив инфограмм.
- Специально приходили, - догадался Михаил. – Но прибор ведь несложный, мы сделаем новый.
- Но ты представляешь, что можно натворить, имея в руках этот прибор? Как мы были неосторожны! Кому же понадобился наш прибор?
- О приборе еще никому не известно. Здесь замешан кто-то из близких или…
- Благостин?
- А если они просмотрят архив и найдут там себя? Боже мой! Если они поймут, как много мы о них знаем? У нас мало времени!

- Очень, очень занятно! – восклицал Константин Георгиевич Благостин, просматривая материал, изъятый у Василия. – Ай да поросята! Ай да сукины дети! Смотри, Ираида, это вот я! 89,57% зла. С точностью до сотых процента измерили. Скрупулезно подходят, стервецы! Ираида! А это ты! 68,25% зла и за месяц прогресс только 1,15%. Ираидочка, что-то ты на месте топчешься!
- Это измерено до кражи со взломом!
- Тоже верно! А давай измерим, что стало теперь! – Благостин развернул прибор. – Колокольчик как измерительная система! Надо же такое придумать!
- Константин Георгиевич! Значит, то, что вы нам проповедуете – это все-таки зло?
- Не будь ханжой, Ираидочка! Конечно, зло! Но разве от этого оргазм слабее? А давай вместо «зло» говорить «личностный рост» или «ориентированность на результат». Разве это не то же самое?
- Пожалуй. А вот Жанна – 44, 96%. Скоро она будет наша.
- Обоих исследователей убрать. Немедленно, - без выражения сказал Благостин. – Неизвестно, до чего еще они додумаются.
- Я поняла, Константин Георгиевич.
- Вот. Василий Колокольчиков – у него и фамилия такая! – 89% добра, 11% зла в форме зависти и гордыни. Михаил Говоров, 96% добра, 4% зла. Таких ангелов не бывает. Подтасовкой занимается…

Поглощающие зло наночастицы добавили в обыкновенное олово и отлили из него великолепного орла, схватившего змею. Теперь атмосфера вокруг Жанны будет непрерывно очищаться от зла. Михаил взялся подарить орла Жанне, потому что с Василием она говорить отказывалась наотрез. Вернулся он без орла, из чего можно было заключить, что процедура дарения прошла удачно, но задумчивый:
- А что происходит с материалом, когда он поглощает зло?
- Тебе видней, ты технолог, - отозвался Василий.
- Олово – металл мягкий, не то, что гвоздем, ногтем поцарапать можно. Крылышко как гнули – двумя пальчиками!
- И что?
- А то, что пока я тащился с нашей птичкой в автобусе (машину же мне помяли, помнишь?), где меня все ругали и материли, что-то произошло. Короче, этим крылышком я столб бетонный ударил. Поцарапал.
- Крылышко?
- Столб.
- Да ну?

Исследования дали неожиданный практический выход. Пластмассы, металлы, даже керамика с добавлением новых наночастиц приобретали небывалые свойства. Любой изначально мягкий и пластичный, удобный в обработке материал со временем твердел и становился твердым, как алмаз.
- Зло их легирует! – восклицал Василий.
- Возрастает и твердость, и гибкость одновременно! Это невозможно! – чесал затылок Михаил.
- Как видишь, возможно.
- Но это перевернет все материаловедение! Можно будет самолеты, танки, космические корабли лепить хоть из пластелина, а потом они затвердеют и приобретут необходимые свойства. А мы озолотимся. Только… - Михаил задумался.
- Что только?
- У нас мало времени!
- Думаешь, Благостин нас уже приговорил? – спросил Василий.
- Это-то понятно. Я о другом, - сказал Михаил. - Мир раздирают противоречия, злоба бурлит в душах. Ну, защитим мы с тобой патент, будем продавать технологию, а вдруг опоздаем? Вдруг уже злоба Землю на части разорвет, пока мы деньги делаем?
- И что делать?
- Выложим технологию в открытом доступе. Пусть из наших наночастиц делают машины, компьютеры, кофемолки. Представляешь – в каждом доме, офисе, детском саду будет 5-10 фильтров от зла.
- Здорово!
- Ты согласен?
- Так и сделаем! Только не скажем, что это фильтры, чтобы темные не мешали!

У Ираиды Викентьевны болела голова. Она болела уже две недели, мешая ей есть, спать, работать, предаваться любовным утехам. Было ощущение постоянного голода, она объедалась так, что желудок больше не принимал пищу, но чувство голода оставалось. Она опять начала раздражаться на мужа, но это его неожиданно обрадовало. На работе чувство голода немного проходило, но нельзя же переселиться на работу совсем.
- Ираида, что с тобой? – спрашивал ее Константин Георгиевич.
- Голова! Болит! Ничего не могу поделать! А последнее время на шею и грудь перекидывается!
- Тебе надо показаться врачу. Я подберу специалиста. А что у нас с «колокольчиками»? Все еще живы?
- Не могу сосредоточиться, Константин Георгиевич! Все из рук валится!
- Не вовремя! Ох, как не вовремя! Эти любители Добра выложили в интернет какую-то нанотехнологию. Опасаюсь подвоха.
- Нанотехнологию? Подвох? Они Жанночке подарили какую-то птицу. С тех пор и она изменилась. Нет, у нее голова не болит, но глаза как-то странно блестят. Говорит, почувствовала вкус жизни.
- Очень интересно! Я хочу посмотреть на эту птицу.

Исследование с помощью инфоскопа показало, что птица поглощает излучение зла, и отражает, а при солнечном освещении даже усиливает, излучение Добра.
- Этого не может быть! – воскликнул Благостин. – Как они это смогли?
Он направил прибор на Жанну – стрелка показала 35,22% зла. 74,78% Добра. На Ираиду – 62,12% зла.
- Вот и разгадка ваших головных болей, Ираида. Вам просто зла не хватает. Выбросьте птицу немедленно.
- Нет, я ее возьму с собой! – сказала неожиданно Жанна.
- Куда? - не поняла мать.
- Я выхожу замуж.

- Здравствуй, Жанна.
- Здравствуй, Василий!
- Говорят, замуж выходишь.
- Да.
- За кого?
- Мы работаем вместе. А тебе я спасибо хотела сказать.
- За что?
- Я много думала о том, что у нас с тобой было. Наверно, я была не права. Нельзя так себя вести с мужчиной. И с Игорем я сдерживаю свой характер, так что у нас все замечательно.
- Будь счастлива!

- Как же они меня провели? – Константин Георгиевич Благостин метался из угла в угол своего кабинета. – Как же теперь остановить распространение этого материала? Если Добро возобладает, я потеряю все свое влияние!
- Может, запретить? – предложила Ираида.
- Во всех странах?
- А может, пустить слух, что этот материал опасен?
- Из-за простоты обработки детали из него стоят в сотни раз дешевле обычных. При таких ценах над предупреждениями смеются!
- А если изобрести другой материал, который поглощает Добро и умножает зло? – сказала Ираида, и Благостин посмотрел на нее с интересом, но потом покачал головой:
- Это годы работы и нет гарантированного успеха. Во всяком случае, за время существования цивилизации никто не сделал ничего подобного.
- Кроме этих «колокольчиков».
И опять Благостин с удивлением посмотрел на помощницу.
- Они еще живы?
- Да.
- Это удачно. Пригласите их ко мне.

А в мире творилось что-то невероятное. Из нового нанокомпозита делали посуду и мебель, дома и корабли на воздушной подушке, парашюты и намордники для собак. Скоро в народе укрепилось убеждение, что вещица из нанодобротина в доме – это хорошая примета. Между супругами устанавливается согласие, дети лучше учатся, подчиненные лучше работают, начальники платят лучшую зарплату, а отпустить сотрудника к теще на блины считают святым делом. Наука такую связь отрицала, но никто не обращал на это внимание. В Госдуме установили трибуну из нанодобротина, и депутаты всем составом ушли на бюллетень. А вернулись совсем другими людьми. Шпионы прекращали вредительскую деятельность, забывали пароль и, как Диоклетиан, уходили растить капусту. Машины из нового материала сотрудники ГИБДД даже не останавливали, потому что их водители по определению не могли нарушить правила, нанести вред или позволить своим бездействием нанести вред человеку. Президент на Новый год сказал в обращении к народу: «Модернизация, инновация – это все приложится, если жить счастливо, если дружно жить и работать! А приходите сегодня ко мне в Кремль! Вместе гулять будем!» И снял с ворот Кремля охрану. А чего опасаться, если ворота из нанодобротина?

Василий и Михаил присели в глубокие кресла напротив Благостина.
- Вино, виски? - директор благотворительного фонда и генерал темных сил старался расположить к себе столь нужных ему гостей. Впрочем, был припасен у него и второй, силовой вариант решения проблемы.
- Лучше сока, - за двоих ответил Михаил. Василий кивнул, осматривая логово непримиримого противника.
- Я хочу предложить вам работу… - начал Благостин.
- У нас есть работа! – сказал Михаил.
- И мы ее любим! – добавил Василий.
- Вы не понимаете. Это совсем другая работа. Это такие деньги, какие вам и не снились!
- А зачем нам деньги? – возразил Михаил. - Нас весь мир любит, как первых космонавтов. Под каждым кустом стол и дом.
- Василий! Я помогу вам вернуть Жанну. Вот и Ираида Викентьевна посодействует.
- Это не нужно. Жанна счастлива. У нее скоро ребенок будет.
- А о себе вы не думаете? А, ну конечно, у вас же индекс Добра 98%! Прямо Василий Блаженный.
- Константин Георгиевич, признайте – вы проиграли, - взял инициативу в свои руки Михаил. - Цитирую вчерашнюю «Вашингтон пост»: «После того, как выяснилась роль зла в легировании нанодобротина, компании перестали опасаться ухудшения свойств материала, а целенаправленно принимают в цех легирования самых злых людей округи. При исчерпании запаса злобных людей в своих окрестностях, снаряжаются экспедиции в отдаленные районы». Все, Константин Георгиевич, раз коммерческий интерес взялся разыскивать зло и приводить его к нанодобротину, зло обречено. Через год на земле не будет ни одного злого человека.
- Но когда этот последний злюка станет добрым, вы не сможете выпускать ваш материал!
- Это будет уже неважно! – сказал Василий. – Мы свою задачу уже выполним.
- А наша исследовательская технология поможет нам создать новый материал с любыми наперед заданными свойствами, - добавил Михаил.
- Константин Георгиевич! – вступила в разговор Ираида. – Думаю, вам будет интересно взглянуть на прибор.
Она направила на директора Фонда инфоскоп и дала ему считать показания.
- 50,16% зла! - воскликнул Благостин. – Не может быть!
- Может, - сказала Ираида. – Информационное поле Земли очистилось, и вы тоже не могли остаться прежним. А кроме того… - она подняла край ковра - и на солнце блеснул знакомый цвет нанодобротина.
- Ираида! – воскликнул Благостин. – Как ты могла!
- Сейчас уже ничего не изменишь! – сказала Ираида и снова показала директору показания счетчика.
50,02, 50,01, 50,00, 49,99.
– Все, вы теперь уже на другой стороне, Константин Георгиевич! Как и я! – Ираида направила прибор на себя.
36,87.
- А может, оно и к лучшему! – пробормотал Благостин.
- Теперь, Константин Георгиевич, мы можем подать вам руку! – сказал Михаил.
- И надеемся, что ваш интеллект послужит Земле и людям! – поддержал Василий.

На улице светило Солнце. Друзья смотрели в небо, щурились и беспечно улыбались. Они это сделали. Они смогли. Они даже не знали, чем они займутся завтра, но понимали, что это должна быть задача не менее масштабная, чем освобождение Земли от зла и торжество Добра. Какая? Об этом они подумают завтра. А пока на душе такая безмятежность. Они ее заслужили. Сегодня можно.
- Пойдем? – Варя взяла под руку Михаила. – Пока, Вася!
- Пока! – ответил Василий.
Он шел по летней набережной, дышалось легко и радостно, люди вокруг улыбались ему, и даже дети махали ему флажками. Но в этом счастье чего-то не хватало. Что-то тревожно и приятно щемило в области сердца. «Что же это такое? Предчувствие?» - подумал Василий. Он обернулся, и среди шумной толпы веселых людей его поразила яркая вспышка. Люди скрылись за какой-то туманною дымкой, стихли гул и звуки. Остался только он и эти голубые сияющие глаза. Такие незнакомые и такие родные.