Философско-художественный роман с элементами мистики и физики.
Глава 28. Божественный Логос. Имя Божье.
Отец Пахомий пришел в библиотеку на следующий день рано утром. И сразу начал с вопроса, который его давно занимал:
- Хорошо, допустим, я принимаю то, что вы говорите о двух ипостасях Троицы: это начало Волевое оно же Отец или Творец всего сущего, принимаю, что в Троице есть чувственное начало или женственное, назовем ее Матерь Мира. Но, что же из себя представляет то начало, которое в человеческом опыте самопознания мы определяем, как сознание?
- Вопрос не в бровь, а в глаз! Мы действительно упустили в своих обсуждениях эту Ипостась Троицы. Ну, что ж попытаюсь ответить. В Евангелии от Иоанна первые три стиха говорят нам о Логосе или Слове Божьем, которое в то же время Бог. Так?
- Так!
- С точки зрения обыденной логики это абсурд. Я, например, не могу быть моим словом, я в этом слове могу что-то из своего внутреннего мира выразить, но я не тождественен с ним. И вообще, «мысль изреченная есть ложь». Вы согласны с поэтом?
- Ну, здесь конечно есть преувеличение. Просто поэт констатирует несовпадение того внутреннего содержания мысли, с тем внешним выражением, которое мы передаем в словах. Как бы мы ни старались, вряд ли мы можем достаточно точно передать наружу, то, что есть внутри.
- Ладно! Мы не об этом. Греческое слово Логос, которое употребляется в Евангелии, можно перевести и как «слово» и как «закон», и как «понятие» или «мысль». Как мы можем убедиться, что перед нами существо разумное, имеющее индивидуальное сознание? Только через целенаправленность его действий, через выстраивание существом структуры действий, направленных на достижение какой-то цели (кроме цели низкой инстинктивной, так как там сам инстинкт выстраивает структуру), через его умение различать и управление инстинктами, через речь, наконец. Само слово имеет структуру – в виде последовательности определенных звуков. Сознание во внешнем опыте соотносится с умением выстраивать структуру, разумные целенаправленные последовательности действий. То есть для внешнего опыта структура и слово (в широком смысле слова – информация), есть выражение сознания, данного во внутреннем опыте. Логос – слово своеобразный Сын двух других ипостасей, так как мы уже говорили, что в триединстве каждое из трех начал проявляется в бытии только при условии взаимодействия двух других. В этом смысле для нашей планеты Земли, Планетарный Логос – это Божественный разум планеты. Он содержит в себе всю структуру, весь божественный план устройства Земли во всех слоях, так, чтобы творчество всех монад было согласовано между собой и всем космическим вселенским творчеством и чтобы вело их к Отцу, ко всей Пресвятой Троице. План этот динамичен. Он может перестраиваться в зависимости от обстоятельств развития, но он всегда в согласии с Богом Отцом, так как Планетарный Логос всегда находится во внутреннем единстве с Ним. Просто нужно уметь различать, так сказать, Глобальный Логос, Божественное Сознание в Троице, и локальный Логос – Планетарный. Хотя суть у них одна – Божественное сознание и Слово божье. Христос единосущен Отцу.
- Ну, против этого я возражать не буду, это записано в символе веры, можно сказать кровью праведников и святых отцов.
- Божественное сознание – внутри, Слово Божье – снаружи, но это одно и то же, по-разному выраженное, поэтому Слово и есть, в данном случае, Бог. А, поскольку Николай показал нам, как Словом можно творить все во вселенной, начиная от элементарных частиц, заканчивая галактиками, скоплениями галактик, войдами и «стенами», то получается, что через Слово начало быть все, что начало быть.
- Да, вывод замечательный! Я еще прошлый раз Николаю за это благодарность особую выразил.
- Подведем предварительный итог: «слово», «структура», «информация» - все это отражение во внешнем и научном опыте человека того, что называется сознанием внутри. Согласны?
- Ну, а что здесь возразишь? – пожал плечами отец Пахомий.
- Теперь мы перейдем к самому главному, к Имени Божьему. Через понимание этого самого главного, что Бог нам дал, можно понять и Его Замысел, по которому Он сотворил небо и землю, и конечную цель, которую Он ставит для всего развития вселенной и человека, и стратегию, и тактику достижения этой Божественной цели. Все в Его имени заложено. Нужно только увидеть и правильно понять!
- Как-то до сих пор не поняли! А Вы надеетесь понять?! Да, и имен у Бога много, поди – разберись … какому отдать предпочтение. Лично я тяготею к апофатической точке зрения, что Бога никаким именем нельзя определить. А вы как на это смотрите?
- Странно, но ведь молитва Отче Наш начинается со слов: «Да святиться Имя Твое!». Это что –простой и пустой ритуальный посыл?!
- Нет, конечно, что-то в этом, видимо, есть …
- Знаете, прежде чем я начну свое повествование, приведу пример, который поможет понять, почему до сих пор никто не усмотрел главную «тайну» имени Божьего. Если говорить совсем просто, ее не видят, потому что она на самом виду! Все куда-то стараются под спуд заглянуть, а «слона»-то и не примечают.
- Это как же так…?
- Ну, вот несколько дней назад захотел я с Николаем чайку выпить со своим знаменитым бальзамом!
- Да, бальзам у вас знаменитый, неповторимый.
- Ну, так вот, захотел попить. Прихожу на кухню и начинаю искать. Нигде нет. На полке, где я его всегда держал – нет, в шкафчиках нет, в комоде, нет, в холодильнике…
Михеич, глядя на растерянный взгляд отца Пахомия, усмехнулся и продолжил:
- В общем, попили мы чай без бальзама. На следующий день я спрашиваю Глашу: «Деточка, где бальзам? Не видела? Я везде обыскался, всегда его на этой полочке в баночке держу, а нынче его там нет». Подходит Глаша и говорит: «Дак, вот он здесь и стоит!» и указывает мне на бутылочку, которая и правда все время здесь стояла, но я обычно не в этой бутылочке бальзам держал, а в баночке. Глаша говорит, я его в эту бутылочку перелила, а то в баночке крышка прохудилась. Т.е. бальзам у меня все время был перед глазами, но я его не видел, потому что у меня в мозгу стояла картина, что он должен быть в баночке, и бутылочку я игнорировал!
- Это зачем Вы мне про баночки да бутылочки… - отец Пахомий смущенно улыбнулся.
- Если есть какой-то шаблон, то он может закрыть путь к познанию и свободному исследованию! Мы смотрим и не видим, слушаем и не слышим, потому что мы все равно все вынуждены воспринимать через шаблоны. Поэтому всякое исследование обычно должно начинаться с разбора существующих шаблонов и критического отношения к ним. Понимаете, проблема того, что люди не видели главного смысла имени Божьего в том, что они себе забили в мозг о Боге одно, и другого увидеть не могли.
- Это что же такое они «забили» в мозг?
- Давайте по порядку!
- Хорошо!
- Вот вы сказали, что, мол, имен Божьих много, где, мол, искать смысл – не известно, но ведь есть одно важнейшее место в Ветхом Завете, где на прямой вопрос Моисея, как Твое имя, Сам Бог называет ему это имя. Как вы думаете, Бог знал, какое имя содержит ту самую главную Его «тайну»? Или нет? Или просто назвал нечто, что бы подурачить Моисея?
- Думаю, что знал…
- Он назвал себя «Яхве». Это имя пишется как знаменитый тетраграмматон: יהוה .
- Ну, да это хорошо и очень давно известно. Что же дальше?
- А дальше, как перевели это имя?
- «Я есмь сущий.»
- Да. «гениальный» перевод. Я есть, я существую. Из этого перевода никакой тайны не извлечешь. А еще есть не менее «гениальный»: я есть, кто я есть! Из этих переводов складывается такое ощущение, что Бог действительно дурачит Моисея.
Отец Пахомий пожал плечами. Михеич продолжил.
- Есть переводы и толкования этого имени поинтересней. Прочтем одно из них: «Это имя является формой еврейского глагола ха·вах (הוה), то есть «становиться» и по сути означает: «Он дает становиться». Таким образом, имя Бога указывает на Того, Кто последовательно исполняет свои обещания и неизменно осуществляет свои намерения». То есть, судя по приведенному толкованию главное Божье свойство, что Он выполняет свои обещания. Замечательно! Скольких же людей можно считать богоподобными, ибо они тоже всю жизнь выполняли свои обещания!?
- И что же все-таки вы предлагаете? Каков же, по-вашему, должен быть истинный перевод?
- Перевод простой: Я (есть) становящийся! Люди же обычно считают, что Бог вечно неизменен! Сосредоточившиеся на одной стороне божественных свойств, на том свойстве божьем, что в Нем есть вечного и неизменного (а это действительно есть в Нем), люди не могли смириться с тем, что Он Сам может, оставаясь в некоторых основных отношениях неизменным, меняться и развиваться! Например, Троичность Его неизменна, и Лица всегда одни и те же, но в отношениях этих трех Лиц есть динамика и изменения.
Отец Пахомий слушал молча, но насупившись.
- Зайдем с другой стороны, допустим, автор перевода, который я привел последним, прав в том, что Бог дает всем становиться. Но может ли Он дать другим то, чем Сам не обладает?
- Ну, наверно, не может…
- Значит Он должен Сам уметь становиться, меняться, развиваться! Представьте, что Вы попали в рай. Там есть всяческие наслаждение, но нет только одного – возможности развиваться и совершенствоваться. Нет никаких перспектив в этом плане, Вы будете одним и тем же вечно, и все вокруг будет таким же неизменным вечно! Как Вам такой «рай»?!
- Никогда об этом не думал.
- А Вы подумайте! Полезно. Ведь все мы стремимся в рай – Михеич был очень серьезен, видно, что вопрос им был задан не случайно. Он продолжил:
- В древности довлела метафизика. Как Вы знаете, в ней главной чертой было представление о том, что все, в общем-то, неизменно. Все раз и навсегда дано и предопределено. Отсюда и такое отношение к Богу и Его качествам. Только, начиная с эпохи возрождения и далее, идея о том, что все в мире развивается, начала проникать в умы мыслящих людей, так как само человечество перестало жить только наследием предков, но стало само создавать что-то новое и двигаться вперед. Идея развития постепенно брала верх. Видя это, темные силы, сумели воспользоваться тенденцией и послали своих миссионеров. Прежде всех – это был Гегель. Он взял идею всеобщего развития, поднял ее на божничку и испоганил ее борьбой непримиримых противоречий, борьбой, что называется, насмерть, оправдывая вражду и ненависть, навязываемую темными силами, во всех сферах жизни. Он поставил в своей системе эту непримиримую борьбу как единственный стимул развития. За ним были и Дарвин с его борьбой за существование, как основой развития биологических видов, и Маркс с его идеей непримиримой классовой борьбы, как основой исторического развития… Да что перечислять. Я думаю, мысль Вам понятна?
- Да, я понимаю, что все эти теории наполнены бесовщиной. Кроме того по плодам их узнаете их. Сколько страданий принесла теория непримиримой классовой борьбы, диктатуры пролетариата в нашей истории.
- Вот видите, какая открывается драма идей! Умеют же темные силы свернуть человечество на свою тропу. Но вернемся к Имени Божьему. Итак, Бог – Он Становящийся, Он Сам все время совершенствуется и стремится стать лучше Себя. Как этого Ему добиться?
- Трудный вопрос!
- Представьте, что есть только Бог, трехипостасный. Но больше никого и ничего нет. Он Себя сознает и хочет стать еще лучше – это, будем полагать Его основное стремление, которое он, кстати, заложил и в человека. Непрерывное совершенство. Никогда не останавливаться на достигнутом, всё время, на базе этого достигнутого, идти вперед! Вот основной пафос Бога и человека, созданного по Его образу и подобию. Кстати, слово «образ», как показывает Николай в своей статье про слова и звуки, являет нам такую динамическую структуру: «об» - кольцо, обруч, ограничение, «раз» - это его разрыв и выход за рамки «себя сущего». Ну, ладно, сейчас не об этом. Хотя… Помните, какое условие ставит Мефистофель Фаусту, когда его душа будет окончательно отдана под власть дьявола?
- Когда он скажет «остановись, мгновенье! Ты прекрасно!».
- Казалось бы, что в этом плохого? Но ведь эта остановка и есть отказ от главного божественного свойства, от главного свойства Духа все вокруг все время менять, в хорошем смысле, «нарушать» устоявшееся, нарушать симметрии, все совершенствовать. Отказ от этого – это же хула на Святого Духа! Вспомним евангельскую притчу о рабе лукавом и ленивом. Идея там примерно та же: «деньги» нужно не хранить, а «отдавать в рост».
- Да, притча замечательная, все мы этим так или иначе грешим…
- Ну, вот, вернемся к тому, как Бог, Троица может совершенствовать Себя? - Для начала, нужно «отказаться» от уже имеющегося совершенства, где-то его «стереть». Представьте себе школьную «доску» заполненную прекрасными стихами. Но автору пришли в голову еще более прекрасные. Где их записать? Придется стереть часть старых стихов. Или как-то нарастить чистую доску. В общем, идея первоначально состоит в том, чтобы создать «пустое пространство» для творчества. Но так как кроме Бога ничего нет, то Бог внутри Себя, в некоем ограниченном месте, «стирает» все структуры и все достигнутое совершенство (слово «внутри» здесь употребляется условно, сами понимаете, сколько условностей в этих наших размышлениях о Боге и Его творчестве еще будет). В этом месте возникает Божественная пустота или Ничто. Как мы убедились из рассказов Николая, такая пустота не есть полное отсутствие всего, а есть маскировка двух начал взаимным наложением. Два Лица Троицы, любя Третье, умаляются в третьем – в Мировой Женственности, друг друга компенсируя. Ведь суть любви в том, что любящий умаляется в любимом, «растворяется» в нем, отказываясь от собственной самости и эгоизма. С точки зрения опыта внешнего происходит следующее: в каком-то месте Бога (это опять очень условно про «место», просто мы не можем мыслить другими категориями), как полноценной Троицы, проявленной во всех трех ипостасях, стираются энергии (дух, воля) и структуры (сознание, Логос), взаимно компенсируясь. Остается в проявленном виде одна Ипостась – Женственная. Она же первоматерия – Мать всех миров. Т.е. Бог разделяет Себя на «небо» и «землю». «Вначале сотворил Бог небо и землю». «Земля» - это все что внутри, а «небо», как ему и положено – снаружи. Здесь «земля» вовсе не наша маленькая планета, а вся будущая вселенная, куда будут затем вселяться Богом сотворенные и рожденные монады и сущности. Земля пока «безвидна и пуста» - все в ней «стерто», нет в проявленном виде ни структур, ни энергий, ни света. «Земля же была безвидна и пуста» «И Дух Божий носился над бездною темных вод». Здесь очень точно передано, что потом при расширении этой «земли» и охлаждении возникнет состояние подобное переохлажденной «жидкости». А в таком состоянии среды можно творить звуком, словом всякие структуры, что Бог и делает. Он же постоянно говорит: «Да будет…!»
- Знаете, что я вспомнил? – заговорил отец Пахомий, – У поэта Вознесенского на даче (это я увидел в телеинтервью) висела такая анаграмма: по кругу было написано «матьматьматьмать…» без начала и конца. Получалось «мать» переходила в «тьму» и наоборот – это как прочесть! Выходит эта тьма и стала матерью всех миров и сущностей, т.е. дала им плоть и тела. Это совсем не та тьма, которую мы имеем ввиду, когда говорим о силах тьмы. Верно я понимаю?
- Да, верно! Это тьма и есть расширяющаяся вселенная, которая до определенного этапа эволюции была без света, и только через, примерно, 300 тысяч лет от рождения вселенной свет отделился от вещества и во вселенной стало светло, согласно современным научным данным. «И сказал Бог, да будет свет. И стал свет».
- Все так. Все так.
- Далее Бог населяет вселенную монадами, которые от своего сотворения ничего не знают и имеют одно «страстное» желание, что-то изменять, что-то творить, что-то совершенствовать, как и себя самих, между прочим. Они должны пройти весь путь сначала, найти при этом новые более совершенные решения стоящих в сотворении задач. Почему Богу так дорога свобода каждой монады, даже если она ошибается и грешит, отступая от Бога? Ответ в данной концепции прост. Если бы Бог дал монадам не свободу, а программу, по которой они будут творить, то все это в Боге уже есть, в Его этой программе, и это Ему неинтересно! А Он хочет нового, небывалого, чего еще Сам не знает. И этого небывалого может и должна достичь каждая монада на своем поприще, определенном Богом, и принести это новое Богу, возвратившись в Отчее лоно уже на новом уровне совершенства. Вот как Вы думаете, может ли Бог восхититься человеком?
- Странный вопрос? Как это Он всесовершенный может восхититься человеком? Он любит человека, но как дитя неразумное, несовершенное…
- Как Вы понимаете слово «восхититься»?
- Ну, возьмем однокоренное слово «похитить» - типа «украсть», «утащить»… В старославянском было слово «нисхитить». Оно означало «утащить вниз», ага, значит «похитить» - как бы «утащить в сторону», а «восхитить» - это типа, что-то «утащить вверх». Так получается?
- Восхитить – действительно – это «приподнять над собой». Когда человек говорит «я восхищен», то подразумевает, что некое событие приподняло его над собой, его душу возвысило, сделало его хоть на мгновение лучше. Повторю вопрос: может ли Бог восхититься человеком?
- Это как же так сам Бог приподняться над Собой из-за человека? Что нелепое в этом есть.
- А в нашей концепции ничего нелепого, но, напротив, Бог именно для того и создает человека и всю вселенную с мириадами ее насельников, чтобы каждым восхититься, в конечном итоге, стать лучше Себя, вобрав в Себя вселенную и каждого человека на конечном этапе их развития, вступив с ними в «плерому» - полное единение. При таком единении человек несет Богу какое-то частное новое совершенство, а Бог – человеку всеобщность и полную абсолютность.
- Почему Бог так ненавязчив? Почему «стоит рядом» и редко вмешивается в процесс развития человека? Потому что не хочет навязывать ему уже готовых решений, которые Богу неинтересны. Он ждет, когда человек сам найдет нечто совсем новое, чтобы восхититься этим!
- Интересные мысли! Это поднимает человека в наших глазах на небывалую высоту. Получается, человек рожден для богосотворчества, как пишет Даниил Андреев в «Розе Мира».
- Итак, Бог «стирает» часть своего совершенства – это место называется «земля» или «вселенная», оставаясь при этом в своем уже достигнутом былом совершенстве на «небе» - вокруг «земли» (Отце Наш, сущий на небесах). Там Он Триедин во всех проявленных ипостасях. Там и просветленная Материя – Женственность, и просветленное Сознание, и просветленная Воля Божьи в полном согласии меж собой и любви. На «земле» же Бог, как Троица остается только в проявленной Женственной ипостаси – Матери Мира или первоматерии (первичной тьме). Здесь она получается непросветленной. На небесах Бог триединый в частности, в ипостаси Отца пребывает повсюду, а во вселенную – на «землю» эта ипостась сходит в виде Святого Духа, пребывая локально и ограниченно в каких-то из частей этой «земли» для сотворчества с живущими там духами. Там на небе Отец Небесный – это Святой Дух, но в другом проявлении, в нашем мире, на «земле». Это одна и та же ипостась Троицы, в разных формах существования и проявления. Поэтому Дух Святой исходит от Отца. Поэтому Иисус Христос рождается от Святого Духа, как от Отца Небесного.
- Я правильно понимаю, что из всего «концерта» вселенского сотворчества всех монад и сущностей, сотворенных и рожденных Богом, появляется как бы новый Бог? Вселенная, таким образом, превращается в материнское лоно для нового Бога?
- Да, Бог, оставаясь снаружи, во всем своем достигнутом прежде совершенстве и проявленном триединстве, следит за процессами «внутри», во вселенной, и по сути рождаемое там потом, при соединении «земли» и «неба», будет новым более совершенным Богом! Бог, как бы сначала умирает там внутри, в темноте первоматерии, а затем воскресает еще более прекрасным и совершенным, как птица Феникс, которая сжигала себя в огне, чтобы возродиться более совершенной. Вселенная расширяется и «охватывает» все большие «части» Бога, который снаружи – на небесах. Примерно так. Нужно сказать, что картина, нарисованная нами – только лишь очень тусклый эскиз, набросок будущего, более совершенного полотна, но начинать с чего-то нужно.
- Да, тут есть над чем поразмыслить – отец Пахомий задумчиво поглядел вдаль. – Я пока не готов принять все в этой как вы выразились «картине», слишком многое выходит за рамки традиционного богословия, но по тому впечатляющему и вдохновляющему воздействию, которое я ощущаю, есть здесь что-то очень перспективное!
- Итак, если правильно понимать имя Божье, как «Я становящийся»!, то все становится на свои места (извините за невольную тавтологию). Возникает гармоничная картина Божьего замысла и его реализации. Становится понятным место человека в этом замысле, роль вселенной, и ее расширения. Понятно, почему Бог так дорожит свободной волей человека… Понятно практически все основное, уточнять нужно только детали. Вот что значит: «Да святится Имя Твое!» - это Имя – непрерывное развитие и совершенствование, становление! «Яхве» – значит «я становящийся»!
- Получается, что мы все живем во чреве Бога?! Внутри этой первоматерии, в физическом и мистическом вакууме? В Его Женственной ипостаси.
- Ну, да, а разве может верующий человек вообразить, что где-то нет Бога?
- Мы с Ним в единстве, но пока только материальном, но не в духе и не в сознании. Так я понимаю?
- Да, примерно, так.
- А нам нужно достигнуть единства во всех трех ипостасях, просветлив при этом материальность, то есть нашу плоть, вот тогда это и будет достижения подобия Божьего через достижение истинной внутренней стройности.
Отец Пахомий и Степан Михеич увидели, что хорошо понимают друг друга в вопросах богословия, несмотря на то, что батюшка выражал свою неготовность принять все тезисы нового понимания сущности Божественной Троицы.
- Я хочу Вас попросить, через пару дней выразить суть нашей беседы своими словами о сути имени Божьего и сделать доклад для нашего «консилиума». Отец Пахомий не возражал, и через два дня Степан Михеич снова собрал всех участников их бесед у себя в кабинете. Прежде чем дать слово отцу Пахомию, он сделал небольшое вступление.
- Когда-то Владимир Соловьев начал писать свою «Теодицею». Это странное название переводится примерно как «Оправдание Бога». Сам я лично считаю, что Бог не нуждается ни в каких наших оправданиях, в них нуждаемся, прежде всего, мы сами. Мы имеем искаженный образ Бога, от того и наши отношения с Ним искажаются. Мы должны попытаться всеми силами лучше Его понять, ведь заповедь «возлюби Господа Бога своего» подразумевает понимание, а не тупое рабское следование Его указаниям. Помните, Христос говорит апостолам: «Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего». (Ин. Гл .15. ст. 15).
Потом Степан Михеич дал слово отцу Пахомию. Тот изложил весь разговор, состоявшийся ранее у него с Михеичем. И даже написал на доске тетраграмматон.
- Ну, как Вам такое толкование имени Божьего? – спросил присутствующих Степеан Михеич – согласны, или есть возражения?
- Я очень даже согласна! – воскликнула Глаша, - я уже говорила, что с детства нас воспитывали в страхе божьем. Грозили всякими карами от Его лица. И Он представал в моем детском сознании как тятя мой, только еще строже и со всей вселенской мощью. У меня тогда много возникало детских вопросов. Зачем же он создал нас такими несовершенными, чтобы все время нас наказывать за грехи? Не уж то Ему это нравится, не уж то Он не мог по-другому? И еще много подобных вопросов и про ад, и про рай… про болезни и смерть, про любовь и ненависть… Сейчас, прочитав «Розу Мира», послушав ваши рассказы про цель Бога и способы ее достижения, я многое поняла, почти все вопросы получили свои ответы и во всех, действительно, Бог для меня полностью оправдан. Все хорошо, что хорошо кончается! Мудрейшая поговорка! Это я сейчас так вижу. Да. Есть трудности, но все закончится рождением нового Вселенского Совершенства, Нового Бога, который лучше прежнего. Все, в конце концов развития этой вселенной, выполнят свою роль, несмотря на временные ошибки, заблуждения и даже сознательные отпадения!
- Спасибо, Глаша, за столь эмоциональную речь. И в связи с ней я хочу добавить несколько мыслей о сознательном отпадении. Например, о мотивации Люцифера. Имя это переводится как «несущий свет». Прекрасное имя, не правда ли? Я полагаю, что это существо, богорожденная монада, как сказано в «Розе Мира» было предназначено именно для обеспечения светом вселенной на ранних этапах ее развития. Это у вас, физиков, Николай, все происходит самопроизвольно, так называемым «естественным» путем, а в богословской картине мира, чтобы обеспечить действие какого-либо «естественного» закона, Бог создает соответствующее существо иногда вселенских, иногда местных масштабов, которое обеспечивает выполнение этого закона. Это Логосы, богорожденные монады, они, как мы уже говорили выше, содержат в себе, в своем сознании, структуру данного участка мироздания или даже всей вселенной на определенном ее уровне или вселенском слое. И своим существом поддерживают выполнение того или иного порядка вещей. Так вот, когда сказал Бог: «Да будет свет!» - он, по-нашему богословскому разумению, создал для выполнения этого закона колоссальное существо – Люцифера. Это был прекрасный и могущественный Дух-Логос, богорожденная монада колоссального масштаба. Бог начал раскрывать ему Свой замысел о вселенной. И, между прочим, объяснил, что монадам будет дана абсолютная свобода воли, вплоть до того, что они могут и отпадать от Бога-Творца, хулить Его, грешить… Думаю, что Люциферу не понравилась «такая постановка вопроса». Он, видимо, решил, что так быть не должно. Он очень любил Отца, чтобы позволить кому-либо оскорблять и хулить Его (но, видно, не очень любил созданный Им мир и созданные Им монады, а это нельзя отделять одно от другого). И он, возможно, подумал: «Я силен, могуч, Отец дал мне много сил и способностей, я в ответ отблагодарю Его и создам миры (сначала, в тайне от Него), где не будет места греху и отпадению! Где никто не посмеет хулить имя Божье! И начал свое творчество миров, вымощенное благими намерениями. Вскоре он увидел, что для создания таких миров нужно стать деспотом, насильником, «кастрировать» или существенно ограничить проявление творческих свойств монад, заставить их «ходить» вдоль четко прочерченных линий. Тех же, кто не подчиняется – в «каталажку». Пришлось ему в своем мире придумать и создать эту «каталажку». Это был первый прообраз ада.
- Отец, в конце концов, сказал ему: «Брось все эти свои затеи. У тебя из этого ничего хорошего не получится! Ты же видишь плоды!». Но тот хотел доказать Отцу, что он способен на выполнение своего замысла и начал упорствовать! Чем дальше, тем враждебней становился он к Отцу. В конце концов, пошел уже на открытый бунт, объявив Отца главным препятствием на пути к воплощению своего «светлого замысла». А ведь не забываем, что только Отец может творить новые монады. Именно эти новые монады все время мешали Люциферу в вот уже, казалось, достроенном «прекрасном» мире. Они не подчинялись ему, рушили всю картину идеальной дисциплины. Он пошел на хитрость и постарался взбунтовать эти монады против Бога (объявив, что именно Бог угрожает их свободе), чтобы потом, когда они отрекутся о Бога, приструнить их своей силой, и заставить выполнять свою волю. Это была первая прямая ложь Люцифера против Отца. Часть монад поддалась на это. Так в мире появились первые демоны во главе с Люцифером. Они были одержимы противоположными устремлениями: Люцифер хотел всех подчинить себе, а примкнувшие к нему монады жаждали абсолютной свободы – своеволие было для них высшей ценностью. Но вместе они были временными союзниками против Бога-Творца. Как мы знаем из «Розы Мира», Люцифер и «наш» планетарный демон – фигуры разного масштаба. Люцифер – вселенского, а «наш» планетарный – значительно мельче, но и он очень силен, так как очень древний. Ведь со времен этого люциферианского бунта прошли миллиарды лет. Тогда, на заре сотворения мира, Бог творил вначале очень крупные формы и гигантские сущности. Демоны отпали от Бога на очень высоком духовном уровне – на уровне извращения монад, так как тогда еще очень плотных миров с малым количеством пространственных измерений почти не было. С тех пор больше таких бунтов не происходило, и Бог гарантировал вселенную от повторения таких бунтов, отделив «воды верхние» - миры духовные, от «вод нижних» - миров материальных: «6. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. [И стало так.]
7. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так.» (Книга Бытие Гл 1) . Если и происходят еще иногда отпадения от Бога, то не на уровне монад, а на значительно более низких уровнях. Эти отпадения легче исправляются. Но Замысел Бога таков, что и демонические монады раньше или позже поймут тщетность своих усилий, раскаются и повернутся к Богу. Бог многотерпелив, Он создает вокруг этих монад такие условия, в которых они сами дойдут до мысли о бесперспективности и преступности своих деяний и замыслов. Ничто, созданное Богом не пропадет втуне. Монады бессмертны. Их уничтожить нельзя. Они все придут снова к Богу. Хороший конец, как во всякой нормальной сказке, неизбежен. Бог это прекрасно знал сначала, и мы должны знать, если в Него веруем! Все хорошо, что хорошо кончается! – Михеич на этих словах подошел к Глаше и чуть приобнял её. - Замысел Бога хорош, ибо он хорошо закончится!
Глаша вся разрозовелась от того, что её мысли и эмоциональное состояние так совпали с состоянием и мыслями Михеича. Остальные смотрели на них с одобрительными улыбками. У всех было ощущение, что добрый ангел сошел в библиотеку и обнял их своими крылами, и сама Богородица улыбается им с небес, такой теплотой и оптимизмом веяло от этого разговора.
Скачать электронную книгу в форматах epub, fb2, pdf
Написать отзыв автору - Сергей Брисюк в ВК