Метод Колуна: Укрощение «Неукротимого»

Мир изменился. Тот самый мир, в котором жил Колян Кондратьев, по прозвищу Колун.

Из досье Николая Кондратьева: Долговязый лысоватый мужичина, закоренелый холостяк в немнущейся джинсовке и нахальной молодежной бейсболке, проживающий «на Кубе» (в старом микрорайоне Казани). Прозвище «Колун» получено за необычайное устройство ума и приверженность к правде-матке. Провести его двуличием совершенно невозможно (поэтому не женат). Обнаружив лицемерие, пригвождает его таким афоризмом, что желающих проверить бдительность Колуна во всем микрорайоне не осталось. Пользуется уважением как бабулек на лавочках, так и молодой шпаны.

Мир, который ещё недавно шумел осенней листвою, ходил в кино, шелестел бумагами в офисах, росчерком пера был погружён в Безвременье. Остановились заводы, опустели торговые центры, по улицам тащились полупустые троллейбусы, а лужи сковал первый ледок.

Как Колун выяснил из интернет-публикаций, Безвременье было делом Центра «Неукротимый», который изначально именовался ГосНадВсемКонтроль, но со временем приставка «гос» стала неуместной, поскольку контроль государственных органов тоже вошёл в компетенцию Центра, который за рьяность к преобразованиям получил название «Неукротимый». Возглавляла Центр госпожа З. Адова, хотя она служила по сути лишь проводом, передающим сигнал исполнителям из Всемирного центра Indomitable, что переводилось тоже как «Неукротимый».

Колун со смартфона излазил всемирную сеть, сидя на лавочке перед своей пятиэтажкой и даже не замечая, что скамейка по-зимнему холодная, а вороны на деревьях встревоженно каркают. К нему подтянулись и присели рядышком главарь местной шпаны Костыль, матершинник Афоня и несколько бабушек-пенсионерок.

- Колун, - отвлёк его от поисков информации Костыль. - А что делать-то?

- А в чём проблема? – поднял голову Кондратьев.

- В смысле? Ты что, не знаешь?

- В чём проблема на твой взгляд? Что тебя лично тревожит?

- Наклейки на лоб вводят! – проговорил Костыль. – Это же знак Сатаны, начало царства зверя.

- Эк тебя в религию-то как бросило! – усмехнулся Колун. – А ведь был нормальной шпаной. Ни ментов, ни чёрта не боялся.

- Да я и сейчас не боюсь! Но ведь наклейки…

- А тебя, Афоня, что тревожит в ситуации? – повернулся Кондратьев к местному остряку, которому, похоже, было не до шуток.

- Так ведь и наклейку не просто так дают, а только после визита к проктологу. И что там этот проктолог в прямой кишке установит? Может, прибор для управления сознанием. А без наклейки – на работу не пускают.

Бабушки-пенсионерки захихикали:

- Твоим, Афоня, сознанием только из прямой кишки и управлять. До тебя всё через задницу доходит.

Афоня нахмурился, но Колун остановил шуточки:

- Погодите! Шутить будем, когда со всем разберёмся. А вам, бабушки, что на психику давит? Вам, например, Маршида-апа?

- Нам, конечно, на работу не ходить. Пенсию нам платят исправно. Но на улицу не выйти без наклейки, скоро штрафы введут. И как-то за державу обидно! Такое государство было, в такой войне победили, а какой-то зарубежный Центр всем свою волю диктует.

- Вот давайте Центром и займёмся! Как ему удаётся надо всем властвовать? У него армия есть или гипноз какой?

- Армии у него нет, - заявил Афоня. – Центр всем предписания раздаёт, бумажки пишет. А все выполняют, как загипнотизированные. В том числе и армия, и полиция, и суд, и Дума. Реально это гипноз!

- Это точно! – заволновались бабушки-пенсионерки. – И полицейские, и чиновники, и врачи, даже проктологи понимают, что не так что-то. А как будто все окутаны паутиной невидимой. Ни рукой, ни ногой шевельнуть без приказа не могут, слово поперёк сказать не решаются. Колдовство!

- Нет тут никакого колдовства! – отверг гипотезу Колун. – Есть раздробленность общества. Каждый чувствует себя в одиночестве и не способным выступить против такой махины. А махина-то состоит из таких же как он. Недовольных, но испуганных и одиноких.

- И то верно, если подумать! – поддержали его бабушки.

– Центр-то этот, который «Неукротимый» - человек сто, не более, - развернула мысль Маршида-апа. - А в регионе 4 миллиона человек. Только эти миллионы друг друга давят по их указке. Зонды друг другу в анус вставляют, наклейки на лоб клеят, штрафуют друг друга.

Тут не выдержал Костыль:

- А эти сидят в тёплых кабинетах с кондиционерами, светло, тихо, мухи не кусают. Бумажки сочиняют, зарплаты высокие, дети пристроены. О людских страданиях только из телевизора узнают. Да ещё поди радуются! Это же их работа!

- Конечно, их работа! – разгорячился Афоня. – Доктрину «золотого миллиарда» их хозяева не просто так придумали. Чем больше народа перемрёт – тем больше этим премию выдадут. Мы для них как скот, поголовье!

Колун не вмешивался, следил за «гласом народа».

- Может, им условия-то тепличные подпортить! – скрипнул зубами Костыль. – Ну а чё! Никто же не запрещает проходить по улице с… ведром мочи. А на крыльце ихнем всякий может споткнуться, разлить. Не наказуемо! А запашок пойдёт в соответствии с их внутренним содержанием.

- Да не только мочи! – воскликнул Афоня. - Проходишь мимо, кость из супа под окнами бросил. Собаки бродячие набежали, шум, драка.

Колун наконец остановил поток творчества масс:

- Методы это всё не интеллигентные. Хотя я никого не останавливаю, каждый решает ситуацию в меру своего понимания. А правы вы в том, что Центр – организация влиятельная, а люди-то в нём работают обычные – из костей и мяса, хотят сладко жрать и сладко спать, хотят «брать на лапу», а отвечать за свои делишки не хотят. Если им некомфортно станет на своём месте, да так, что предпочтут сбежать, чем терпеть дальше. Если на это место не найти будет кандидатов – то и подписывать бумажки будет некому, вот и кончится вражья власть.

- А как это сделать? – заволновались бабушки.

- Морду набить! – заявил Костыль. – Каждому! Дважды!

- Под дверь на…рать! – взревел Афоня. – В одном городе, читал, развернулась целая «фекальная война». Один смутьян наложил врагу своему под дверь. А тот не понял, от кого – и тоже наложил, но другому. Весь подъезд за две недели ухайдакали!

От такого предложения все смеялись до слёз. А Афоня оправдывался:

- А чё? В самом деле так было!

- Глас народа – глас Божий! – резюмировал сквозь слёзы Колун. – Ты прав в том, что у каждого спеца Центра «Неукротимый» есть соседи, знакомые, друзья. Он живёт не в безвоздушном пространстве. И если он будет встречать на своём пути косые взгляды, если ему руку перестанут подавать, если в лицо мужики скажут, что о нём думают – производительность его мерзкой работы заметно упадёт. А кроме того…

- Что? – насторожились пенсионерки.

- Центр «Неукротимый» - организация контролирующая и проверяющая. Кто-нибудь из вас верит, что его сотрудники не «берут на лапу»?

Колун обвёл глазами собеседников.

- В жисть не поверим! – подтвердили присутствующие.

- Они ещё как бизнес кошмарят! – уточнил Афоня. – Да и государственные организации не щадят. Хоть садики, хоть ЖКХ!

- Но как поётся в песне: «От людей на деревне не спрячешься», - продолжал Колун. – Кто-то об этой противоправной деятельности всё равно знает – соседи, знакомые, друзья и враги, сообщники, подконтрольные и обираемые. Почему бы об этом не сообщить в компетентные органы?

- Стучать? – возмутился Костыль. – Вот не ожидал я от тебя такого, Колян!

- Почему «стучать»? – поднял бровь Кондратьев. – Перед нами солдаты вражеской армии, а сам Центр – её форпост и крепость. Там сидят наблюдатели, корректировщики огня, разработчики военных операций, спецназ для исполнения заданий. Если на войне обнаружат командный пункт противника – его всеми средствами стремятся уничтожить – бомбят, обстреливают, посылают диверсионные группы. Так же и в нашем случае, только снаряды наши информационные.

- То есть стучать? – угрюмо переспросил всё ещё сомневающийся Костыль.

- Не «стучать», а дать наводку своим бомбардировщикам, - поправила его Маршида-апа. – А может даже и чужим – пусть они сами себя уничтожают.

- Я подумаю! – сказал Костыль. – А по мне так лучше – по морде!

- И это правильно! – поддержали его пенсионерки. – Иные морды кирпича просят!

- Но информационные снаряды могут быть не только в компетентные органы направлены, - вдруг заявил Афоня.

Все посмотрели на него с интересом. А с самым большим – Колун:

- Продолжи мысль!

- На телевидение нас, конечно, с этим не пустят, да и в газеты тоже. Но есть же социальные сети. Надо рассказывать людям правду об этом «Неукротимом». Если люди будут понимать, что с ними делают, то гипноз-то и пропадёт.

- А ты, Афоня, из матершинника становишься методологом! – ахнули бабушки.

- Из какого матершинника? – взвился Афоня. – Я сегодня слова нецензурного не сказал!

- Да-да! – успокоила его Маршида-апа. - Культура твоей речи значительно повысилась.

- Что интересного сказал Афоня, - вернул всех к обсуждению Кондратьев. – «Если люди будут понимать…» А что они будут понимать? А что с ними делают-то?

- Ну как? – заволновались все. – Проктологи… Наклейки… Штрафы…

- А разве только этим «Неукротимый» занимается?

- А чем ещё?

- А вот Маршида-апа нам расскажет, - сказал Колун. - Она же бывший экономист, вращалась в определённых кругах.

Все замолкли в ожидании.

- Вообще-то, «Неукротимый» раньше назывался ГосНадВсемКонтроль, - начала Маршида-апа. - Они контролируют всё. Им до всего есть дело. Но дело в особом смысле. Они способствовали отмене ГОСТов на продукты питания. И что из этого получилось?

- Любой фальсификат можно выкладывать в магазине, - ответили ей товарки. – Если покупатель купил – сам виноват. Ни магазин, ни производитель, ни ГадНадВсемКонтроль ни при чём. Мелким шрифтом внутри обёртки было написано – добавка ЁКЛМН – 70%.

- Так-то оно так, - продолжила Маршида-апа. – Но не просто «потребитель сам виноват». В этих условиях честно производить полезную продукцию невозможно! Нечестные конкуренты всегда могут поставить цену дешевле. К тому же их товар практически не портится, поскольку для бактерий не съедобен. А тем, кто хочет производить натуральную продукцию, надо укладываться в сжатые сроки, обеспечивать условия производства и доставку при определённой температуре. И на всём этом их можно ловить и штрафовать. Что «Неукротимый» и делает!

- Сволочи! – был всеобщий приговор.

- Мало того! – решил добавить Колун. – Недавно «Комсомолка» писала, что некие аферисты от науки разработали препарат из ничего типа против яиц глистов при обработке водопроводной воды. И спецы из «Неукротимого» обязали законом через Думу все «Водоканалы» страны покупать только этот препарат втридорога, при том, что эффективность его равна нулю.

- Сколько бабок на пустом месте срубили! – сплюнул Афоня.

- Вот и журналист всё о бабках беспокоился, - покачал головой Кондратьев. – А беспокоиться надо о другом. Теперь всё население страны беззащитно перед глистными инвазиями. Воду из-под крана пьём, руки водой споласкиваем, горло полощем, зубы чистим. Вот посчитай, Маршида-апа. Если заражение глистами сокращает срок жизни человека на пять лет, то сколько человеко-лет жизни этим простым действием украдено у страны?

- Сто сорок миллионов на пять лет – 900 миллионов лет! Почти миллиард!

- Миллиард лет человеческой жизни! Сравнится ли это с украденными 50 миллиардами рублей?

- Да это же геноцид! – ахнули бабушки.

- Уроды! – задохнулся в гневе Афоня.

- Вот теперь я понял, что такое «вражеская армия» на нашей территории, - сквозь зубы выдавил Костыль. – Да я их сам в «органы» сдам, в контрразведку – как диверсантов и изменников Родины. На них «пацанские понятия» не распространяются.

- Вот это дело! – поддержали пенсионерки.

- А морду всё равно набью! – угрюмо пробурчал главарь местной шпаны.

- Сдать-то мы их сдадим! – вздохнул Афоня. - Только отмажут их покровители. Да и самим этим есть, чем откупиться. Натаскали, поди, полквартиры золота.

- Отмажут или не отмажут, - ответил Кондратьев. – Но на каждую отмазку нужно время и средства…

- И нервы! – добавила Маршида-апа.

- И нервы! – подтвердил Колун. – А если информация пойдёт на каждого, да по второму-третьему разу. «Органы» употеют отмазывать. А кого-то и не отмажут, кто уж совсем своим хозяевам проблемы создаёт, отдадут для показательной порки. И у «солдат вражеских» настроение будет не боевое, между собой вспыхнут конфликты, недовольство начальством, которое защитить не может. Хороший ли это фон для победы в боевых действиях? Сколько ошибок будет совершено? Будет «дружественный огонь» по своим, удары по пустым площадям, впустую расход боеприпасов.

- И то правда! – согласились собеседники. – Это уже не армия победы.

- Но я хочу продолжить тему об информационных снарядах, – сказал Колун. – Их готовить надо. Наладить производство. Надо изучать всесторонне деятельность вражеского штаба. Мы ещё и 10% их деятельности не перечислили. Это всё должно быть вскрыто, проанализировано и предъявлено народу – в том числе, военным, полицейским, врачам, чиновникам. И тогда большой вопрос – будут ли эти люди исполнять указания из Центра «Неукротимый», а не подотрутся их бумажкой?

- Это верно! – подтвердила Маршида-апа. – У самой зять в «органах» работает. По вечерам приходит домой, плюётся, какие приказы выполнять приходится. А ведь можно и не выполнять. Если всем сразу решиться.

- Всем сразу! – вздохнул Костыль. – А готовы ли выступить вместе проктоложники и антипроктоложники? Они же друг друга почти ненавидят. Даже мем был в сети: «И те, кто «за» проктолизацию, и те, кто «против» - одинаково уверены, что в результате все дебилы вымрут».

Все посмотрели на Костыля с уважением.

- А ты вовсе не шпана! Ты зрелый методолог!

- Может, и методолог, - зарделся от похвалы Костыль. – А как это раскол преодолеть?

- Всё также! – объяснила Маршида-апа. – Анализировать и предъявлять результаты. Люди не дураки. Когда-то поймут они, что их дурачат – и ту, и другую сторону. И что не они друг другу враги, а те, кто сделал их врагами. Но объяснять это надо терпеливо, системно и с любовью. Если не любишь своего собеседника – ничего никогда не объяснишь…

Через два месяца после того, как прозвучало слово «Любовь» деятельность Центра «Неукротимый» на территории страны была прекращена.