Когда все было иначе (легенда о Безымянном племени)
Глава VII
- Паршивые времена настали, - разгла-
гольствовал Велерад, попивая из кружки. -
По лесам когда-то одни волки выли,
а теперь упыри, всякие там лешаки,
куда ни плюнь - волколак или другая зараза.
Ведь волосы дыбом встают!..
А. Сапковский. “Ведун”.
Наконец-то все хорошо. Это ощущение снизошло на Карачекре вместе с тишиной и спокойствием, когда закончилась ночь с ее невероятной грозой, нападением Лисьих людей и прочими событиями. Тучи ушли, открыв ясное небо, а вместе с ветром и дождем прекратилось и злое воздействие Черного шамана. Убитых и раненых было немного, пожары удалось потушить, и воины удивлялись тому, что они испугались ночной грозы и горстки нападавших.
Ощущения, испытанные той ночью, пугали и пьянили Карачекре. Ему начинало казаться, что гроза и яда запутали его, - но в уважительных взглядах воинов он читал подтверждение своей власти; он желал убедиться в своей силе, - и отступал, боясь разочарования. Асылбугаз, которому не стоило труда разобраться в полудетском трепетании своего кровного брата, только качал головой.
Но как бы там ни было, - все было хорошо, и Карачекре старался не обращать внимания на осуждающие взгляды шамана. Было еще одно легкое сражение с Лисами, и легкая победа: враги попросту разбежались, когда был убит их предводитель. Странная смерть постигла его: он вел своих людей, подбадривая и вдохновляя, но вдруг остановился и, как бы забыв обо всем, направился к лесу. Драка была в разгаре, и на это не обратили внимания. Только Асылбугаз видел, что навстречу безвольно двигавшейся человеческой фигуре из-под свода сосен выступила лосиха. Покровительница мгновение смотрела в глаза человеку, отчего тот зашатался и упал, грациозно повернулась и скрылась в лесу. “Она взяла его душу взамен той, что он раньше срока отправил в Нижний Мир”, - шепнул юноше Асылбугаз, когда после всего Лисам было позволено унести тело их предводителя. Провожая взглядом убийцу Егэрши, Карачекре вспомнил слова шамана о равновесии и снова уверился в том, что все плохое уже позади. Война закончена, Черный, потеряв яду, не беспокоил их, кровный брат был жив и здоров, - и Карачекре не желал терять ощущения того, что в этой жизни все хорошо и прекрасно.
Через некоторое время происходившие в этой прекрасной жизни события все-таки заставили его раскрыть глаза и внимательно осмотреться кругом. Яда был надежно укрыт в мешочке Асылбугаза среди остальных его магических принадлежностей, но Карачекре вынужден был признать, что дело было не только в нем.
Небольшой отряд отправился проведать женщин и детей; вести они принесли тревожные. Умерло несколько стариков, детей поражала непонятная болезнь: они слабели и грустнели безо всякой на то причины. Женщины были в большом беспокойстве, а Тэмбикэ совсем сошла с ума. Выслушав все это и взглянув на мрачного Асылбугаза, Карачекре почувствовал, что спокойствие его испаряется быстро и совершенно бесследно. Он еще сопротивлялся, но дальнейшие события налетели на него подобно той самой грозе.
Все дети хорошо знают, что вокруг них живут иялэр, хозяева. Все важные места находятся под их присмотром: ой иясе следит за порядком в доме, абзар иясе живет и трудится во дворе и в хлеву, хозяин бани - мунча иясе. Надо бегать и играть осторожно, чтобы не беспокоить и не пугать хозяев. Дети вырастают и начинают понимать, что иялэр очень облегчают жизнь: ой иясе помогает поддерживать чистоту и порядок, не пустит в дом ничего злого, может покачать колыбель; абзар иясе ухаживает за скотиной, лошади у него всегда сытые и красивые, последит за играющими детьми; в бане, у которой хороший хозяин, никто никогда не угорит. Надо только любить и уважать маленьких, как их еще называют, не забывать ставить им угощение, потому что обиженный хозяин может причинить много беспокойства и выжить семью из дома.
И вот теперь иялэр вели себя непонятно. Когда Безымянное племя покидало свои деревни, чтобы спастись от Черного шамана и его Лис, маленьких не звали с собой, потому что все надеялись вернуться. Их просили охранять дома, хлева и амбары до возвращения людей. Когда дальнее селение мужчины превращали в военный лагерь, у маленьких просили прощения за то, что нарушают их привычную жизнь, обещали не причинять беспокойства и по-прежнему ставить угощение. Маленькие не выражали недовольства, помогали воинам: ухаживали за конями, успокаивали раненных, - вплоть до той самой грозы.
Иялэр забросили все свои дела: на неметеных полах оседала пыль, кони трясли спутанными гривами, и шкура их не блестела. На людей они не сердились, дело было в другом: их беспокоило что-то, что они чувствовали, но не понимали.
Небольшой отряд навестил оставленные деревни, а, вернувшись, рассказал, что маленькие в волнении разбрасывают вещи, стучат и хлопают чем попало. Все поняли, что иялэр чего-то боятся и предупреждают об этом людей.
Вечером того же дня пропал Тингиз, молодой сильный воин. За него не беспокоились - он вполне мог постоять за себя, но потом Асылбугаз услыхал, что тот направлялся к реке, и погнал Карачекре на поиски. Велел взять пять человек и идти прямиком к воде, шепнув юноше одно слово: “Албасты”.
И Карачекре выскочил из деревни, подгоняя своих людей, и пришел в себя только когда сквозь стволы им блеснула гладкая поверхность реки.
Албасты, как и иялэр, всегда жила в этих лесах. Когда в незапамятные времена предки Безымянного народа пришли далеко с востока, Албасты уже гляделась в воды Кара-Идели[1], расчесывая золотым гребнем длинные волосы. Хозяева здешних мест, удивленные появлением людей, не хотели пускать их в свои владения. Урман иясе не давал охотиться, запутывал, заводил в болота и чащи; Су анасы[2] утаскивала женщин, пришедших за водой, топила купавшихся; орэк[3] внезапно возникал перед путниками в виде куста, дерева, огненного шара и душил их; Албасты заманивала мужчин, пила их кровь и давила своими грудями... И тогда первый Великий шаман совершил путешествие в Верхний мир и просил Тэнгре хана и Умай царицу спасти племя и взять его под покровительство, и было заключено соглашение между Верхним и Средним мирами. Каждые двадцать пять лет племя получает Покровителя в облике зверя, который охраняет и защищает от опасности; иялэр, которым сразу понравилось жить в домах, помогают и присматривают за хозяйством. Орэк не нападает на человека, который вышел в путь с именем Кук Тэнгре и благословением Умай эне. Албасты уносит только больных и слабых новорожденных и не трогает мужчин, если только они сами к ней не подойдут.
Урман иясе тоже примирился с пришельцами, разрешил по необходимости рубить деревья и убивать животных, но требовал свою долю от каждой добычи, заставлял сажать деревья вместо срубленных и строго карал убийство беременных самок и детенышей. Су анасы перестала пугать купавшихся, но следила за тем, чтобы люди не забывали: вода священна потому, что отражает божественный лик Тэнгре хана, и потому, что дает жизнь; осквернять и загрязнять ее нельзя.
Племя осталось в тайге, стало называться Безымянным, равнодушно наблюдало за появлением других племен, их тяжелой жизнью и постоянной борьбой, свято соблюдало соглашение и исполняло повеления Покровителя, переданные через Великого шамана, - пока Черный с помощью Карачекре не сумел нарушить это, казалось бы, незыблемое равновесие.
И вот теперь, глядя на судорожно сжатые кулаки и мертвое искаженное лицо Тингиза, Карачекре чувствовал, как шевелятся волосы у него на затылке. Наивные детские переживания, которые так занимали его последние дни, исчезли без следа, отступив перед мощной и зрелой шаманской душой, окончательно завладевшей им. Мир сдвинулся для него, - он понял и принял это и стал шаманом.
Его воинственная пятерка, испуганная и растерянная, с ужасом попятилась от воды. Он остановил и успокоил их, не говоря ни слова. Шаману Карачекре не надо было искать следов на песке или осматривать тело; он и так знал, что произошло. Глазами покойного юноши видел он, как расступались сосны, открывая ему песчаный берег; на камне спиной к нему сидела женщина и болтала в воде босыми ногами. Тингиз замер, и женщина качнула головой, отчего ее волнистые золотистые волосы перетекли вперед через плечо, открывая обнаженное тело. Карачекре дрогнул, ощутив внезапное и резкое желание, которое бросило юношу вперед. Женщина изогнула спину, снова заставив Тингиза замереть, плавно поднялась рука с золотым гребнем, крупные зубья его сверкнули на солнце и вонзились в податливую массу волос. Рука, помедлив, повела гребень вниз, блестящие густые волосы струились через него, как прохладная речная вода струится через пальцы в жаркий день. Тингиз, подходивший все ближе, горел желанием, как гребень на солнце. Он не видел ничего, кроме снова поднявшейся руки с осколком солнца в тонких пальцах, плеча, полускрытого блестящими волосами... Он сделал последний шаг, и женщина, выпустив гребень, повернула к нему смеющееся лицо. Он умер счастливым, ибо Албасты любит мужчин, и не чувствовал, как ее длинные тяжелые груди слегли на его грудь, не давая сердцу биться, золотистые волосы опутали подобно сети и сладострастный рот лишил его дыхания.
Взгляд Карачекре снова стал осмысленным, он вздохнул и направился к деревне, а за ним пятеро воинов несли несчастного счастливого юношу.
Асылбугаз вгляделся в глаза Карачекре, сразу почувствовал перемену, и возблагодарил Тэнгре хана за то, что у него есть наконец преемник.
Карачекре помог Асылбугазу проводить душу Тингиза в Нижний мир, а потом они уединились для разговора.
- Знаешь, брат мой, - неуверенно, даже робко начал Карачекре, который все еще странно себя ощущал, - сегодня ночью меня предупреждал ия: он ходил, стонал, стучал, даже сел ко мне на лежанку... Но почему предупреждали меня, ведь ты?..
Карачекре умолк, озадаченно взглянув на Асылбугаза: ему послышался тихий смех. Точно, шаман улыбался впервые с тех пор, как воскрес.
- Знаю, брат мой, - ласково ответил он юноше, - иялэр все чувствуют и понимают и знают, что теперь предупреждать надо тебя, шаман.
И Карачекре снова испугался, как пугался всегда, когда Асылбугаз говорил так.
- Я-я... Я, кажется, понимаю, что их беспокоит... - запинаясь, проговорил наконец юноша, не выдержав любящего взгляда кровного брата. - Когда я стоял там, на берегу, я чувствовал, что мир стал неправильным, и понял, о каком равновесии ты говорил... И потом, я видел...
Так же ласково Асылбугаз остановил его:
- Я знаю все, что ты чувствуешь и думаешь, и вижу то, что видишь ты, мой кровный брат и шаман, и, не скрою, очень рад этому. Но теперь мы должны подумать о другом. Черный - источник зла, мы не закрыли этот источник, и он уже отравил все вокруг.
Карачекре заинтересованно спросил:
- Мне почему-то показалось, что Албасты, как яда, - ни злая, ни добрая, но почему тогда?..
Асылбугаз удовлетворенно кивнул головой:
- Ты умный шаман, хотя и молодой... Духи могут быть и злыми, и добрыми, все зависит от того, что их окружает, - добро или зло. Они живут сами по себе и не тронут тебя, если их не трогать... Ведь и Албасты может любить, не убивая...
Шаман помолчал.
- Меня не радует предстоящий поединок, - ровным голосом произнес он, и Карачекре похолодел: этот разговор был слишком тяжел для него. - Я не думаю, что даже втроем мы сможем одолеть его. Всю свою смутную жизнь он был воином, и очень хорошим: мы это почувствовали... Ты юн и неопытен, я не умею убивать, и Покровительница вряд ли поможет нам в этой битве. Но ждать, пока к тебе придет мудрость, а ко мне жестокость, мы не можем. Что же ты молчишь, шаман?
- Асылбугаз, моя смерть может что-то изменить? - стараясь говорить так же ровно, спросил юноша. - Я искуплю свою вину, и...
- Ты, конечно, можешь побиться своей неумной головой о камень на площади, - без гнева сказал ему Асылбугаз, - но вряд ли это чему-то поможет. Умирать тоже надо с умом.
И ушел.
[1] Кара-Идель - Волга от истока до устья Камы