Ландаун. Преображение России
Незваный гость
Утро обещало быть забавным. Ландаун расположился на скамейке, наблюдая, как озорное Солнце с юмором поднимается из-за горизонта, забравшись под юбку торжественно-стройной ели и выбравшись из ее роскошных одежд где-то в районе подмышки. Аист в задумчивости стоял в пруду, поджав одну ногу и изредка пробуя ей воду, словно проверяя температуру перед купанием. Лягушки откровенно ржали над оставшейся с носом птицей, впрочем, вполне готовые при любом ее шаге уважительно сорваться со своих кочек и булькнуться в воду. Собака деловито занималась археологическими раскопками в надежде найти следы великих пиршеств былых времен. Причем вид у нее был такой, что она защитит диссертацию от любого на нее покусившегося. Любой покусившийся прятался тут же под кустом и делал вид, что умывает хитрую рыжую морду.
«К гостям!» - отметил Ландаун и пошел отпирать калитку.
Открывая дверь, он коротко бросил: «Привет!» падающему мимо него человеку в шляпе, видимо хотевшему толкнуть дверь, но в последний момент ее перед собой не обнаружившему.
- Тьфу ты, блин! Никак не привыкну к твоим фокусам! – выплевывая пыль, поднялся с земли Ильдар Генрихович Хоботуллин, преподаватель философии в Приволжском федеральном университете. Он поднял с груды опавших листьев шляпу, купленную на конгрессе в Вене и обмахнул ею некогда глаженные, что теперь уже неважно, брюки.
- Ура! Дядя Ильдар приехал! – выпалила проносившаяся мимо младшенькая Матрена и исчезла в зарослях малины.
Огромный рыжий кот Барсик с соответствующей его размерам наглостью терся о ноги гостя, требуя ласки, но при попытке погладить зверюгу - в философский зад ревниво уперлась рогами любимица семьи молочная коза Машка.
- Эх, хорошо тут у тебя! – произнес распятый вниманием хозяйской живности Ильдар Генрихович.
- Дядя Ильдар, давай шляпу подержу, а то у тебя рук не хватает! – радостно воскликнул подоспевший Велимир, средний сын Ландаунов.
- По делам приехал? – обнял друга хозяин.
- Душой отдохнуть!
- Велимир, топи баню! – отдал указание Ландаун и пригласил гостя в дом. - Гюльчетай к твоему приезду плюшек напекла.
- Откуда вы все знаете, что я приеду? – спросил Хоботуллин, поднимаясь на порог, и при попытке толкнуть дверь опять не нашел ее и загрохотал на пол. – Тьфу ты, блин!
Гюльчетай, придерживая дверь и убирая в сторону блюдечко с чаем, смущенно произнесла:
- Ну что ж вы, городские, все такие неловкие?
А Ландаун ответил на поставленный вопрос:
- Барсик умывался!
Ландаун не любил оставлять вопросы без ответов.
Секрет вечной молодости
Банька удалась на славу. Душистый пар бил в потолок, мягкие веники порхали, как крылья, прохлада пруда возвращала свежесть, лягушки старались успеть напеться перед закатом. Вид голого философа всегда наводит на размышления: дряблые мышцы интеллектуала, впалая грудь кабинетного работника и растущий живот любителя крахмально-белковой пищи резко контрастировали с обликом легендарного Пифагора, олимпийского чемпиона и искателя гармонии души и тела.
- При чем тут Пифагор? – поморщился Хоботуллин.
А Ландаун без лишних слов поддал в каменку ковш кипятка, и облако пара… приняло облик древнего философа и геометра, который приветливо махнул рукой россиянам:
- Хайре!
- Привет! – перевел Ландаун.
- Я понимаю! – откликнулся Хоботуллин и буддийским жестом сложенных ладоней приветствовал эллина. – Хайре!
Пифагор взял из рук Ландауна веник и жестом указал Хоботуллину на полок. Тот послушно лег, а Пифагор весело заметил:
- Все-таки лучше русской бани в мире нет! Наши эллинские, а впоследствии римские бани – это все-таки больше клубы по интересам, оздоровительный эффект от них невелик. Финские бани слишком сухие, жар большой, а нет давления пара на кожу.
Тут встрял Ландаун:
- Паром, как известно, осуществляется технологическая возгонка многих масел, например, пихтового масла. Горячий пар буквально выдавливает его из хвои. То же самое происходит и с кожей человека. Только вместо масел из неё раскалённым паром возгоняются аминокислотные и белковые токсины.
- Тут я с вами согласен! – ответил Хоботуллин сквозь зубы, прикрывая руками пылающие от жара уши. - Современные исследования показали, что почки справляются с токсинами всего на 65-70%, не более. Остальные продукты распада накапливаются в жировой клетчатке под кожей и частично в коже рядом с потовыми железами. Получается, что потоотделение в бане (баня по-татарски «мунча») является тем самым клапаном, который спасает человека от интоксикации и, как следствие, от физической смерти.
- Вон ты куда хватанул! – рассмеялся Пифагор. – И то верно: баня была одной из составляющих гиперборейского секрета вечной молодости. Собственно, секрета никакого не было, гиперборейцы раздавали эти знания всем народам, только многие народы не сумели их понять и сохранить. Вот турецкие бани - и тепло есть, и пар, но этот пар слишком мокрый и холодный. Настоящий пар должен быть прозрачным, невидимым. Пар как облако - это уже название, а не пар. И что самое главное, ни в финских саунах, ни в турецких банях не используются веники – а без них настоящее очищение невозможно.
- Направленное локальное высокое давление горячего пара на кожу – это лучшее средство для выведения грязи из организма, - заметил Ландаун. - Да еще и массаж – особенно от пихтового веника.
- Запах пихты, березы, дуба и различных трав – это же такая модная ныне ароматерапия! – добавил Хоботуллин. – А контраст температур при холодном купании тренирует сосуды.
- В свое время апостол Андрей Первозванный пришел в ужас, когда попал в русскую баню, - рассмеялся Пифагор. – Он писал потом Петру, что русские близки к христианству, так как в их среде развито самоистязание.
- Андрей был прав, но не во всем, - заметил Ландаун. – Русские, конечно, близки к истинному первоначальному христианству, не исковерканному влиянием Павла и последующих ревизионистов. Но баня была для них не самоистязанием, а средством очищения души.
- Ты хотел сказать – тела? – поправил Хоботуллин.
- Нет, души! - уперся Ландаун. - Ведь известно, что химические вещества могут управлять поведением человека. Выделяющийся адреналин вызывает агрессивность, алкоголь – развязность. Некоторые глисты, обитающие в мышах, даже выделяют особый секрет, который убирает у мышей страх кошки, а глист, попав в кошку, начинает новый этап своего развития. Также и токсины в теле человека управляют его поведением, и только чистое от токсинов тело начинает по-настоящему слушаться своей души. Так что очень хорошо, что мы сохранили эту древнюю традицию в относительной неприкосновенности. Миру еще понадобится не финский и не римский, а наш русский стандарт.
- Не говори при мне «русский стандарт»! – помрачнел Хоботуллин.
- А что такое?
Русский стандарт
За чаем городской гость поведал удивительно смешную и совершенно стандартную в России историю.
- Помнишь тот вечер, когда ты, я и Колун пили чай у меня на кухне?
- 13 мая 2005 года, - вспомнил Ландаун. - Наши тогда канадцам проиграли. Ты еще сказал: «Видеть этого не хочу!»
- Вот с тех пор больше и не видел. Телевизор крякнул.
- Телевизор – это утка такая? – уточнил едва различимый на свету Пифагор.
- Нет. Телевизор – это неуклюжий прибор для замены ясновидения, - пояснил Хоботуллин. – А «крякнул» - это жаргонное выражение, обозначает «сломался», «умер». Пошел я за новым телевизором, денег, естественно, свободных не было, взял в кредит…
- Все смешней и смешней! – отметил Ландаун.
- В банке «Русский стандарт».
- Среди смайликов в Интернете есть такой «Ржу-ни-магу». Считай, что я поставил «Ржу-ни-магу» дважды.
- Помутнение мозгов. Сам не понимаю, как это вышло. Думал, хозяин его – все-таки наш, татарстанский.
- А банк – это банька для мужчин? – осторожно поинтересовался Пифагор.
- Банки сегодня – это как ростовщики в ваше время, - пояснил Ландаун.
- За долги могут продать в рабство? Очень неосторожно брать деньги под процент, - покачал умудренной головой Пифагор.
- Банк «Русский стандарт» словно в издевку над русскими славится самыми кабальными ставками ссудного процента, зверскими условиями договоров и методами выбивания процентов. А главарь этого законного брендформирования мультимиллиардер Рустам Тарико кроме своих сексуальных похождений прославился еще тем, что отсудил детей у бывшей жены и добился, чтобы она выплачивала ему алименты.
- И у этого сребролюбца и чреслоугодника вы решились взять в долг? – ошарашено взглянул Пифагор на университетского преподавателя философии.
Тот только развел руками.
- И чем дело кончилось? – поинтересовался Ландаун.
- А дело не кончилось! – вздохнул Хоботуллин. – Мало того, что вместо четырех тысяч рублей я за год выплатил восемь… - он замялся, стараясь подобрать цензурные слова для выражения переполнявших чувств и эмоций.
- Ну и?! – хором торопили его заинтригованные Ландаун и Пифагор.
- Дело в том, что проценты капают непрерывно. Я получил последнее извещение о платеже и все заплатил, клянусь честью! Но пока я шел эти три квартала, мне успело накапать еще 1 рубль 43 копейки.
- Мелочь! – хмыкнул Ландаун.
- Мелочь! – согласился Хоботуллин. – А через пять лет мне пришел счет на 3 тысячи 700 рублей вместе со штрафами и пенями и процентами на штрафы и пени.
- Да пошли они в анальное отверстие со своими штрафами! – вскричал разгневанный Пифагор, выпадая из космической гармонии.
- Вот и я так сказал милой девушке, которая повадилась звонить мне по ночам. После этого она стала звонить еще и моим родственникам, соседям, моему заведующему кафедрой и ректору университета.
- В суд надо тащить этих беспредельщиков! – стукнул по столу кулаком наивный прямодушный эллин, на что Ландаун только усмехнулся.
- Я пошел к адвокату, - сказал Хоботуллин. – Он мне сказал, что сам влип в такую же историю и пытался судиться…
- И?!
- С тех пор в подобных делах он берется выступать только на стороне банков.
- Ребята, вы переплюнули наше рабовладельческое общество! У вас вообще правды не найти! – угрюмо сказал Пифагор.
- А вчера мне пришел новый счет, теперь уже на 4 тысячи 800 рублей. Я заплатил, - признался Хоботуллин, - и поехал к тебе в поисках душевного равновесия.
- Я тебе помогу найти душевное равновесие, - ответил Ландаун. – В Коране сказано, что будут гореть в аду пожиратель роста (ростовщик), кормящий его (то есть ты, заемщик), свидетели и писец. То есть, кроме того, что ты им за этот телевизор заплатил три раза, работал на них, считай, полгода, да еще тебе гореть в аду… - Ландаун достал калькулятор, - 9 лет и 3 месяца.
- Вот утешил так утешил! – почесал затылок Хоботуллин. – А если бы я был православным?
- А какая разница? – заявил Пифагор. - Ты же не думаешь, Ильдар Генрихович, что Бог для каждой новой религии создает новые ад и рай! Законы одни и те же для всех.
- А если бы я не отдал кредит?
- Тогда бы ты слово нарушил, имя свое обесчестил, - Ландаун снова обратился к калькулятору. – 103 года 6 месяцев в аду, а если упорствовать в грехе – полное распыление души.
- А если бы я поднял восстание и объявил ростовщичество вне закона, а все документы на все кредиты конфисковал как улики?
Ландаун с Пифагором переглянулись. Ландаун набрал на клавиатуре новый набор данных – на экране калькулятора замигали цифры ØØØØØØØØ.
- Это невероятно! – воскликнул Пифагор.
- По законам Вселенной хорошие дела не компенсируют плохих, - пояснил Хоботуллину Ландаун, - сначала очищаешься в аду от грехов, потом набираешься сил в раю для новых дел. Но тебе все простится… Я не понимаю…
- Кажется, я понял, - сказал Пифагор. – Ростовщичество – не просто паразитизм и зло, сегодня оно представляет угрозу самому существованию планеты. Именно предприниматели - должники ростовщиков – разрушают природу, человека и саму планету в тщетной попытке отдать безумные проценты.
- Тот, кто спасет мир, все равно, что его сотворит! – догадался Хоботуллин. – А творец по определению безгрешен.
В повисшей тишине раздался голос Ландауна:
- Надо выработать план восстания…
Теория гегемонии
Гюльчетай с Матреной играли в крестики-нолики, а Велимир уткнулся в ноутбук, но при слове «восстание» они дружно посмотрели на философов.
- Но не будем же мы толкать людей на бунт, на улицы, под дубинки ОМОНа и пули провокаторов-снайперов! – сказал Пифагор.
- Мне вспоминается теория гегемонии, разработанная лидером компартии Италии Антонио Грамши, - сказал Хоботуллин. - Суть в том, что любой режим не может существовать, если не поддерживается, хотя бы пассивно, большинством населения. Когда эта поддержка теряется, режим рушится.
Ландаун заинтересовался:
- То есть населению совершенно не обязательно выходить на баррикады или поддерживать оппозицию? Населению достаточно просто отвергнуть этот режим «в умах»?
- Как и вследствие чего после этого режим погибнет – не суть важно, - подхватил идею Пифагор. - Так организм, лишенный иммунитета, может погибнуть от любой первой попавшейся инфекции. Может от оспы, а может и от простого насморка.
А Хоботуллин продолжал:
- Выводы Грамши были подтверждены в 1980-х годах данными моделирования социальных процессов. Допустим, полицейский преследует правонарушителя. Если толпа помогает полицейскому, то он справится с правонарушителем один. Если толпа индифферентна…
- Тут, пожалуй, не меньше десятка полицейских нужно, - прикинул Ландаун.
- А если толпа на стороне правонарушителя? Нет, она не выступает против полицейских, а просто дезориентирует, смыкает ряды за бегущим. Сколько полицейских понадобится?
Ландаун обратился к калькулятору. На экране загорелась надпись: «Никогда не поймают».
- Точно больше ста! – сказал Ландаун.
- А теперь, оцените, друзья, революционную цену смены общественных настроений! – торжественно произнес Хоботуллин.
- То есть наша задача, чтобы народ в умах отверг банковский кредит, - подвел итог Пифагор. – Никто не берет в долг, ростовщики разоряются и идут заниматься производительным трудом.
- Дворниками! – добавил Ландаун.
- Водителями! – присовокупил Хоботуллин.
- Матросами! Комбайнерами! Продавцами! Фрезеровщиками! – друзья явно поймали вдохновение в этом процессе перечисления и были готовы огласить весь классификатор профессий. – Сталеварами! Машинистами! Крановщиками! Лесорубами! Учителями…
Тут Ландаун споткнулся:
- Нет, учителями нельзя! Чему они хорошему детей научить могут?
- И врачами не стоит! И политиками! И журналистами, писателями, режиссерами! А еще в полицию их нельзя пускать! И на таможню! В армию ни за что не брать! Вот в дворники в самый раз! – вернулись они к тому, с чего начали.
- Это все частности! – остановил друзей Пифагор. – Делать что конкретно будем?
Преображение России
- Надо, чтобы все знали о том, что банки - это ростовщики, а кредиты - это рабство. И обходили их стороной, - сказал Хоботуллин.
- Но все газеты, журналы и каналы телевидения принадлежат банкирам или в долгу у банкиров. Вряд ли они станут говорить правду, - вздохнул Ландаун.
- А сарафанное радио? - предложила Гюльчетай, ставившая на стол печенье и мед.
- А Интернет? - отвлекся от ноутбука Велимир.
- Вот видите, - улыбнулся Пифагор. - Мы еще не придумали, как разносить информацию, а правда сама находит свои пути.
- Верно! - обрадовался Ландаун. - Надо вместе с информацией передавать новую модель поведения. Надо каждому на своем месте перестать быть пассивным потребителем информации. Получил сведения о чем-то хорошем, созидательном, добром - расскажи другим. Дошла до тебя информация о злом и разрушительном - останови ее, не распространяй дальше...
- А еще лучше - преобразуй, - подхватил Хоботуллин, - разоблачи, вскрой причины зла, дай способ преодоления и в таком виде распространяй уже светлые вести.
- Не ввязывайся в спор с демагогами, задача которых утопить светлые вести в потоке мутных словопрений, - продолжил наученный горьким опытом софистики Пифагор. - Их надо просто игнорировать, как слон Моську. Если ты несешь свет, свети тем, кому свет нужен.
- Человек своей мыслью усиливает все, на что обращает внимание, - сказал Ландаун. – Так пусть каждый человек станет фильтром, который усиливает светлые мысли и ослабляет плохие. Информационное пространство страны очистится - и мы оглянемся вокруг, увидев удивительный новый мир, в котором правит Правда.
- Вот уж удивительный будет мир! - воскликнул Хоботуллин. - Если товар рекламируют - его точно никто не возьмет. Ведь стоимость рекламы включается в цену товара - зачем же своими деньгами оплачивать лапшу на собственных ушах?
- Политики вещают с миллионов экранов, а их даже не слушают, потому что мнение какого-нибудь пасечника Иванова-Петрова-Сидорова ценнее, ведь он прожил праведную жизнь.
- Банки теряют функции кредита, который народ демонстративно игнорирует, а становятся бухгалтерией для взаиморасчетов предприятий. Реальной ценностью становятся не деньги, а произведенный продукт.
- Женщины становятся счастливыми и хотят рожать больше детей, - снова вступила в мужской разговор Гюльчетай.
- Это почему? - удивились философы.
- Потому что мужчин, которые нацелены на добро, правду и созидание, женщины сильнее любят и хотят иметь от них детей, - улыбнулась хозяйка.
- И на этом все! - заметил Пифагор. - Как только женщины отвратятся от блестящих безделушек и обратят свой взор на мужчин - наступит эра любви и совместного творения...
- И радости для всех от созерцания его! - закончил мысль Ландаун.
- И на страну, в которой царят совет да любовь, все страны мира посмотрят с уважением. Все народы будут стремиться у себя создать такую же жизнь, - сказал Хоботуллин.
- Россия станет духовным лидером и учителем планеты, как когда-то наша общая прародина Гиперборея, - добавил Пифагор.
Все замолчали. Образ прекрасного будущего увлек даже рыжего кота Барсика, который наклонив набок голову с удивлением вглядывался в контуры нового мира. Но все понимали, что на пути к этому новому миру надо будет проявить немалую стойкость и мужество.
- В этой войне нам не помогут армия и флот, - тихо сказал Ландаун. - Это война народная.
- Священная! - так же тихо сказал Пифагор. - Это война за свои святыни, за Правду, за саму Жизнь на Земле-матушке. За Святую Русь!
Замерли в едином строю обрусевший немец, онемеченный образованием татарин и древний прозрачный грек, а над ними реял объединяющий силы Добра и Света в любом пространстве и любом времени извечный Русский (то есть Светлый) Дух.
В издательстве "Ридеро" выпустил тремя томами "Жизнь и смех вольного философа Ландауна". Теперь книги можно приобрести как в электронном, так и в бумажном (подарочном) вариантах.
В этой книге вы не найдете шуток ниже пояса, потому что самое смешное, как и самое трагичное, у людей находится в голове. "Смех - это внутренняя свобода", - сказано в мудрой книжке нашего детства. Именно это изречение древних ведет по жизни вольного философа Ландауна. Я надеюсь, что и вас тоже.
Приглашаю посетить сайт книги (том 1, том 2, том 3), где можно посмотреть видео, ей посвященное, прочитать отзывы и фрагменты книги. Если понравится, то приобрести и порекомендовать друзьям.
.aspx)